Проклятый клад Сьюзен МакКоли
Susan McCauley
GHOST HUNTERS: PIRATES’ CURSE
Ghost Hunters: Pirates’ Curse © 2021 Susan McCauley.
Original English language edition published by Celtic Sea, LLC Suan McCauley, 6046 FM 2920 #713, Spring Texas 77379, USA.
Arranged via Licensor’s Agent: DropCap Inc. All rights reserved.
© Уразаева И., перевод на русский язык, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Глава первая
Я крепко вдарил по боксёрской груше. Фрэнк заставлял меня тренироваться, чтобы я мог постоять за себя, когда моя жизнь снова окажется в опасности. Пот струился по моему лицу, щипал глаза, затуманивая мир вокруг. Но я не сдавался, колотя ротанговой палкой увесистый чёрный мешок, который Фрэнк повесил в комнате, служившей нам одновременно рабочим кабинетом и библиотекой. Представлять, что боксёрская груша – это большой злой призрак и с хорошим воображением-то непросто, но тренировки есть тренировки. Давненько я не чувствовал себя в такой хорошей форме, с тех самых пор, как готовился к чемпионату Луизианы по духоболу. А потом случилась авария. В следующий удар я вложил всю свою злость. Тогда в машине погибла мама, а вместе с ней и вся моя прежняя – нормальная – жизнь.
Исчезнет ли когда-нибудь мой гнев? Пройдёт ли боль? Этого я не знал.
Нанеся груше последний удар, я глотнул воды, отёр пот с глаз и снова ясно увидел комнату. Массивный старинный книжный шкаф занимал целую стену нашего кабинета. Полки ломились от книг: все как одна в кожаных переплётах с золотыми и серебряными тиснениями и символами. Несмотря на то что я ещё в прошлом месяце переехал к Фрэнку, у меня не было времени даже просмотреть названия, не говоря уже о прочтении хоть одной из них. Каждая – кладезь знаний об оберегах, защитных сигилах, истории оккультизма, духах, ангелах, демонах и прочих всевозможных сверхъестественных сущностях. Словом, обо всём том, с чем мне придётся иметь дело в моей новой жизни экстрасенса.
У противоположной от шкафа стены располагались камин и аптекарский столик, предназначенный для хранения трав, железосодержащей краски – мы называли её «чернушкой» – и морской соли, незаменимых для защиты от призраков. Стол Фрэнка расположился у окна, выходящего на Королевскую улицу. Во время лекций, как называл их Фрэнк, я устраивался напротив в жёстком кресле, обитом бордовой кожей, и всё записывал, стараясь не отвлекаться на призраков Французского квартала, то и дело снующих снаружи и корчащих страшные рожи. Однажды краем глаза я заметил в окне довольно милую даму: она проплывала мимо, но остановилась и заглянула к нам посмотреть, как мы работаем. Стоило мне поднять на неё взгляд, как её нежное лицо превратилось в продолговатый череп с чёрными провалами глазниц и ртом, полным гнилых зубов. Как вспомню, так вздрогну.
Я потряс головой, отгоняя неприятное воспоминание, и повернулся к окну. Стекло было покрыто множеством сигилов: чудо, что я вообще разглядел ту дамочку сквозь них. Главное, что ни она, ни любые другие духи – во всяком случае, злые – не смогут преодолеть этот барьер. Раньше мне казалось, что моя мама – самая большая на свете перестраховщица, но как же я ошибался. Фрэнк стал совершенно новым олицетворением чрезвычайной параноидальности.
Однако я слишком отвлёкся. Сейчас не время думать о лекциях экстрасенсорики. Сейчас я должен сразиться с воображаемым призраком, в качестве которого Фрэнк поставил против меня боксёрскую грушу. Если я не справлюсь, меня ждёт дополнительная тренировка в эти выходные, чего никак нельзя допустить. Я уже кое-что запланировал.
Глотнув ещё немного воды, я пошёл в наступление. Левой рукой прикрывая левую щёку, во избежание любых нападок со стороны, правой я поднял ротанговую палку. Высоко размахнувшись ею над головой, я вложил всю свою силу в диагональный удар от корпуса. Шрам на бедре – физическое напоминание о несчастном случае – болел при каждом повороте тела, но я упорно не обращал на него внимания.
Шмяк!
Я перебросил палку в левую руку и повторил удар в другую сторону.
Шмяк!
Потом перехватил рукоять обеими руками и нанёс удар по центру, да так, что кости от запястий и выше ощутимо заныли.
– Неплохо, парень. Ты начинаешь понимать, что к чему, – рявкнул Фрэнк Мартинес, седой отставной экстрасенс класса «А», волей случая ставший моим наставником.
Серьёзно? Только «начинаю понимать»? Может, я и отстал на два года в освоении экстрасенсорики, но я не настолько плох.
– Теперь повтори. Все девять ударов. Пять раз. Каждой рукой.
«Что?!» – возмутился я мысленно. Произнеси я это вслух, Фрэнк заставил бы меня повторять вдвое больше! И всё же, ещё целых пять раз?..
– Каждой рукой? – ни на что особо не надеясь, переспросил я. Я тренировался уже больше получаса. Плечи горели, казалось, руки вот-вот отвалятся.
– Каждой, – отрезал Фрэнк. Его мексиканский акцент, обычно мягкий, становился более отчётливым, когда он злился на меня. Например, как сейчас, когда я пытался с ним спорить. Я думаю, это нормально – не проявлять особого терпения к детям после тридцати лет работы в Бюро паранормальных расследований. – Если ты повредишь одну руку, ты должен уметь так же хорошо пользоваться второй. Всё в тебе должно быть гармонично. – Фрэнк подошёл и больно сжал мне правое плечо, отчего я даже выронил палку. Такие палки предназначались для отработки ударов в особом виде боевых искусств. Фрэнк говорил мне название, но я так и не смог запомнить. До недавнего времени я в принципе не знал, что федеральные экстрасенсы, работающие на Бюро, должны владеть боевыми искусствами! – Что, если призрак заморозит твою правую руку и мышцы сведёт от холода?
Заморозка. Так Фрэнк называет ощущение от прикосновения призрака. Это как ледяная ванна для костей. Даже от воспоминания становится больно. Я сглотнул и поднял ротанговую палку левой рукой:
– Я должен уметь драться другой рукой.
– Именно. – Большая чёрная татуировка-горгулья на его предплечье сверлила меня взглядом. – И давай-ка повторим, почему палки для эскрима делают из ротанга, а не из ивы, и зачем их расписывают сигилами?
– Ива подходит лучше, она оберегает от зла, но слишком легко ломается. А ротанг – лёгкий и прочный. Печати Соломона выжигают, а затем прорисовывают чёрной железосодержащей краской для дополнительной защиты. Боец сам выбирает печати в зависимости от предпочтений. – Я вычитал это в учебнике «Начальный курс экстрасенсорики». Если я хочу стать толковым учеником, мне предстоит зазубрить его от корки до корки как можно скорее.
Чести изучать «Начальный курс» в специальной школе удостаивалось меньше четырёх процентов десятилеток, успешно сдавших тест на экстрасенсорику. Но я был ненормальным ребёнком, или, как любила повторять моя тётя Елена, «особенным». Несколько месяцев назад в аварии, когда погибла моя мама, а я сломал бедро, я каким-то образом обрёл паранормальные способности в двенадцать лет. Странно, правда? Ни с кем прежде такого не случалось. Так почему случилось со мной?
Я не терял надежды однажды это выяснить.
Вне зависимости от причин мне предстояло наверстать два года обучения, совмещая это со стажировкой у Фрэнка – знаменитого федерального экстрасенса. Обычно стажировка начинается по завершении «Начального курса», но Министерство экстрасенсорного образования сделало для меня исключение, отчасти потому, что за меня просил Фрэнк. Готов поклясться, он настолько известен в сообществе экстрасенсов, что ради него федералы пойдут на любые уступки. Как и другие ученики, на время стажировки я переехал к своему мастеру.
Мою новую жизнь отец принял без энтузиазма. До аварии, до маминой смерти, до необъяснимого обретения мною способностей папа обходил стороной даже обычные оккультные магазины. Солью и «чернушкой» для защиты дома он предпочитал закупаться в супермаркете. В своей неспособности слышать и видеть призраков он ничем не отличался от подавляющего большинства Нетронутых и хотел иметь как можно меньше общего с экстрасенсами. Но вот я стал одним из них. Его собственный сын…
Отец так и жил в нашем старом викторианском доме в Садовом районе, по соседству с моей двоюродной сестрой Ханной, фанаткой паранормальных расследований, и моим лучшим другом Джейсоном. Как же мне их не хватает. Но сегодня пятница, значит, уже вечером я с ними увижусь и проведу все выходные в их компании.
Я очень надеялся, что папа сохранит дом. В нём прошло моё детство. Но после аварии расходы на похороны и моё лечение практически разорили нас. Думаю, отчасти поэтому папа так легко отпустил меня к Фрэнку. Дома стало на один рот меньше, освободилось больше времени для работы, чтобы потихоньку расплатиться с долгами. Кроме того, нам выписали пособие на моё обучение. Деньги небольшие, но, по крайней мере, я перестал чувствовать себя обузой.
– Соберись, Алекс. – Строгий окрик Фрэнка вывел меня из раздумий. – Мы ещё не закончили… – На кухне, которую справедливее называть «кухонькой», такой крохотной она была, настойчиво затрезвонил древний деревянный настенный телефон. Ринг, ринг, ринг, ринг, ринг.
Я так и не привык к этому звуку. Фрэнк говорил, что этот телефон самый безопасный из всех, какими он когда-либо пользовался. Провода в железной оплётке, сам аппарат выделан из ивы. Печати Соломона глубоко вырезаны в древесине и закрашены «чернушкой».