– В Германии, когда речь заходила об Украине, то и дело звучало слово «кризис», – удалось вставить мне.

– По-моему, мы имеем дело не с кризисом, а с дебилистическим подходом к решению экономических проблем. Непрофессионализм, глупость, жестокость, варварство…

– И всё же какие-то кризисные явления есть, – снова быстро вклинился я.

– Какие? Всё субъективно, предопределено не экономическими, а именно политическими решениями. Всех тех несчастий, которые обрушились на страну, можно было избежать. Это не кризис, а архидикость, архиглупость и архиворовство.

– Ну, а люди на это что? – спросил я Костю.

– Что, что, – рассердился почему-то Костя. – Психологической доминантой основной массы населения в этой стране всегда был принцип «моя хата с краю». Бесчестны, глупы, скупы, неблагодарны и малодушны!

– Ну почему? – возразил я. – Помнишь, как шахтёры поднялись против шестой статьи советской конституции.

– Знаешь, я очень сильно подозреваю, что тогда ЦРУ через посредников «местного разлива» просто купила шахтёрских профсоюзных боссов и те взбаламутили гегемон. И только сейчас становится понятно, что шахтёров использовали, как туалетную бумагу. Я недавно статью готовил о возможном закрытии шахты, которая у нас на окраине города – готовятся идти походом на Киев, стучать касками перед Кабмином. Шахтёры локти себе кусать готовы. Но власть сейчас уже без крови не исправить, и стук касок об асфальт – просто процедура издания звуков, а никак не грозное предупреждение. Всё равно, что пускать в небо голубей, в надежде пробудить в шакалах гуманность.

– Почему? А если шахтёров поддержат все профсоюзы?

Костя изумлённо посмотрел на меня: – Здесь тебе не Европа и не сытые США, если собираешься здесь оставаться, то усвой это в первую очередь. Здесь мы имеем голодную, разорённую страну с уголовниками, рабами, сумасшедшими и не привыкшими жить самостоятельно людьми, впервые получившими свободу действий. Мне вообще непонятно, зачем тебе было сюда возвращаться, если можно было остаться жить среди нормальных людей?!

Не имея контраргументов, я только развёл руками.

– Понимаешь, если решили, так сказать, строить капитализм, я не против избавления от, как они говорят, «наслоений коммунистической идеологии». – Кто такие «они» Костя объяснять не стал. – Мы с тобой достаточно поработали внутри «руководящей и направляющей», чтобы понимать – последователи товарищей Маркса и Ленина на практике так изуродовали их теоретические выкладки, что коммунизм сейчас люди не могут воспринимать иначе, как миф. Хотя, окончательно отвергнуть саму идею невозможно: свобода, равенство, братство – квинтэссенция всех человеческих устремлений. Но вместе с мифологией они начали избавляться от системы организации и обеспечения жизни, в которой было немало хорошего. Разрушение заняло то место, которое должно было занять строительство. Я по скудоумию своему – «академиёв», как некоторые, мы не кончали – полагаю так: строится фактически новая страна, так будьте добры – разработайте проект, план, концепцию, неважно, как это назвать, но чтобы мы все знали, что строим, куда идём. Нас с тобой «партия учила» так – определяёшь чёткие цели, сообразуясь с реальностью, намечаешь пути реализации запланированного, назначаешь сроки и ответственных за исполнение. Потом изыскиваются и концентрируются денежки для реализации намеченного, и остаётся, как учил «вождь мирового пролетариата», учёт и контроль. Только контроль реальный, а не декларативный; контроль вплоть до лишения виновных голов в самом наипрямейшем смысле. Ничего этого нет! Я скажу больше – вообще непонятно кто и чем руководит, кто принимает решения! – у Кости от его пламенного монолога, по-видимому, пересохло в горле, он налил себе минералки и выпил.