Торговец обернулся назад, туда, где на тюках ткани лежала укутанная пледом маленькая девочка. Олав сидел рядом с ней, с любопытством разглядывая ее лицо, когда она, застонав, пошевелилась и внезапно открыла глаза. Сын торговца улыбнулся ей и легко сжал маленькую хрупкую ладонь.

- Мама, - только и произнесла девочка и внезапно заплакала.

- Не надо, - Олав погладил ее руку, оглядываясь на лекаря. Старик, заметив, что ребенок пришел в себя, уже спешил в их сторону.

- Как тебя зовут? – Финн посмотрел ей в глаза.

- Кири, - шмыгнув носом, ответила девочка.

- Расскажи мне, что произошло с вашей деревней? – спросил подошедший Гуннар.

- Я не знаю, - жалобно пропищала девочка. - Я помню только, что мама разбудила меня, и вместе с братом вытащила через окно и велела бежать. А потом я видела, как в дом ворвались эти люди…и они убили всех, - она заплакала, - и маму, и брата, и отца! – невольно дернувшись, Кири тут же закричала от пронзившей ее плечо острой боли. Гуннар вздрогнул и велел Финну дать ей какое-нибудь обезболивающее питье.

- И желательно, чтобы она немного поспала, - добавил он.

Финн кивнул и полез в свою сумку с травами. Через некоторое время он дал малышке питье, и она уснула вся в слезах. Олав так и остался сидеть у ее изголовья, по-прежнему сжимая здоровую руку девочки в своей.

- Что ты будешь делать с ней? – спросил его Гайре, когда Гуннар вернулся на нос корабля.

- Еще не знаю, - ответил торговец. - Заберу ее домой, а там видно будет.

Гайре улыбнулся и посмотрел на безмятежную гладь озера, раскинувшегося по оба борта его плоскодонки. Затем прикрикнул на гребцов и затянул песню, которую тут же подхватили те, кто сидели на веслах, и те, кто отдыхал, ожидая своей очереди, чтобы сменить гребцов. Они пели о доблестном возвращении на родину. О женщинах, ждущих их у горящих очагов, о битвах и пирах в небесных чертогах.

***********

Горящая ладья уже едва была видна вдали, но провожавшие своего вождя дружинники и семья все еще стояли на пристани, вглядываясь в горизонт, где пламенела одинокая лодка. Постепенно стало темнеть, и многие начали расходиться, пока на берегу не осталась лишь горстка людей. Стоявший впереди всех Трор, наконец, отвел взгляд и рассеянно моргнул, прогоняя злые слезы. Он не заплакал, сумел сдержаться, и это было с ним впервые. Юноша оглянулся и посмотрел на свою мать, стоявшую в нескольких шагах от него с маленькой двухмесячной сестрой на руках. Она плакала, не скрывая своего горя и скорби, и Трор внезапно почувствовал себя в какой-то степени ответственным за произошедшее, словно это он не смог уберечь своего отца.

- И что будет дальше? – раздался в тишине низкий мужской голос.

Трор посмотрел на говорившего. Им оказался один из отцовских воинов. Сильный мужчина и при этом еще довольно молодой. Трор хорошо знал его как отличного бойца, но при этом гнилого человека. Задира каких еще поискать надо.

- Что ты имеешь в виду, Харек? – спросил он.

Находившиеся за спиной воина мужчины, среди которых Трор увидел Свенда и кормчего Ауда, друзей своего отца, людей которым он доверял, отошли от Харека и последний остался стоять, уперев руки в бока, и при этом нагло воззрился на мать юноши. Исгерд прижала к груди дочь и с опаской посмотрела на северянина.

- Нам нужен новый вождь, - обманчиво мягко произнес Харек.

Трор нахмурился. Ему не нравился взгляд воина, которым тот уставился на его мать и еще меньше нравились его слова.

- Ульф был моим отцом, и я его наследник, - произнес Трор твердым голосом. - А значит теперь ты, Харек, и все остальные подчиняетесь мне.