– Я хочу сделать из мальчишки настоящего китобоя, – Маклин в ярости скрипел зубами. – Если он окажется довольно смышленым, то он вполне сможет поступить в морскую школу, стать капитаном и заработать кучу денег.

При упоминании денег, Элоиза вздрогнула, но промолчала.

– Ты хочешь, чтобы он гнил этой дыре? – Маклин не на шутку разошелся. – Что ему тут делать?

– На берегу тоже можно найти работу, – Элоиза была неумолима.

– Работу? – Маклин вскричал Маклин. – Какую работу? Спать до обеда, а потом до темна торчать в кабаке мамаши Гринсдейл в ожидании, что какой-нибудь барыга на случайно забредшем сюда корабле соизволит взять его в рейс за пару грошей? Ты этого хочешь?

– Нет, – Элоиза отрицательно покачала головой.

– Я хочу дать мальчишке шанс. Шанс на лучшее будущее. Пусть не совсем обеспеченное, но все же у него будет жизнь в десятки раз лучше, чем в Кинсли. Подумай об этом.

Маклин умолк. Он бы мог и дальше распыляться насчет будущего Кристиана и своем отношении к существованию в Кинсли, но бросать фразы в пустоту у него не было желания. Элоиза же, вопреки своим привычкам, воспринимала слова брата без обычного ворчания и негодования. Она только кривила губы и хмурила брови. Высохшими, почерневшими пальцами она задумчиво перебрасывала бобы из одной миски в другую, не обращая внимания на то, что вместе с хорошими бобами она отправляла в посудину и иссохшие, черные зерна.

– Кода ты собираешься идти в плавание? – выдержав паузу, тихо спросила сестра.

– Через пару дней. Как только корабль будет готов.

Элоиза озабоченно вздохнула.

– Поступай, как знаешь. Я не стану тебе больше перечить.

Маклин, хотел что-то добавить к сказанному, но, передумал и, не прощаясь, покинул дом сестры.

Мария с Кристианом облюбовали себе местечко неподалеку от церкви на берегу залива. Сюда мало кто захаживал, и молодые, скрытые от посторонних взглядов густыми кустами ракитника, наслаждались задушевными беседами, строили планы на будущее, обсуждали последние новости, которых в Кинсли было не так уж и много, а то и просто сидели, обнявшись и глядя на заходящее солнце и бескрайнее море.

– Смотри, Кристиан, – Мария показала пальцем на небо. – А вон то облако похоже на толстяка Фишби.

– Какое? – Кристиан бестолково вертел головой, пытаясь понять, куда указывает девушка.

– Ну какой же ты бестолковый! – возмутилась девушка. – Вон то, над домом Спенсеров.

– Не вижу.

– Да вон же! – Мария нежно обхватила голову Кристиана и повернула ее в сторону церкви.

– Действительно, похоже, – Кристиан улыбнулся. – Если бы от него пахло перегаром, то это был бы вылитый Фишби.

– Фу! – Мария покраснела. – Какой ты противный!

– а что я такого сказал? – удивился юноша. – Все знают, что Фишби большой любитель выпить. За свою жизнь я его еще ни разу трезвым не видел. Он дни и ночи проводит в кабачке у мамаши Гринсдейл.

Мария грустно вздохнула. Заведение мамаши Гринсдейл имело дурную репутацию. Много душ погубила пагубная страсть к пиву и вину. Много денег перетекло из тощих карманов рыбаков в толстый кошелек мамаши Гринсдейл. Отец Марии тоже был любитель наведываться в кабачок, и если бы не пристрастие к спиртному то, вероятно, он до сих пор был бы жив. Кристиан знал об этом и, чтобы не причинять лишний раз боль тягостными воспоминаниями, постарался перевести разговор на другую тему.

– А вон то облако, – Кристиан посмотрел в сторону пристани. – Похоже на трехмачтовый парусник.

Мария вздрогнула.

– Что такое? – переполошился Кристиан.

– Ты же знаешь, – Мария поежилась. – Что я не люблю, когда при мне говорят о кораблях.

Мария до сих пор болезненно переживала потерю отца и уход из дома брата, служившего на таком же паруснике. Все упоминания о парусах, кораблях и плавании вызывали у нее слезы. Она очень любила отца и дорожила братом.