Асмуд и Ярэд опять покосились друг на друга. Они с рождения были вместе. Проказничали, огребали, учились, воевали. Всегда плечом к плечу. И даже самок часто вместе брали совершенно без ревности. Братья были не разлей вода. Близнецы кровь от крови, плоть от плоти. И ежели хотели что– то, один всегда поддерживал другого. А ещё были уверены в том, что и смерть встречать им вместе. По крайней мере, друг за друга и в огонь, и в воду...

Вот и сейчас их глаза полыхнули животной страстью. Каждый чётко видел, что сделает с девой, даже если отец вознамерится их за это убить.

Тем более жрица была не против: она ведала, что это неминуемо и не стремилась избежать своей участи. Это было странно, и подогревало кровь ещё сильнее: ведь запретный плод всегда сладок. И сейчас у братьев была возможность его вкусить.

– Только ритуал по правилам сделать надобно, – взяв и чашу, и кинжал, подплыла к ближайшему волколаку Ясновидица.

Старший повёл носом: нет ли там яда? Его Зверь не ощерился, признал лишь кровь. Но кровь не простую... Голубую. Ту, которая бурлила в тварях, коих длань божественная коснулась. Кровь редкая и силы невиданной. Когда– то и в волколаках её много было, но со временем порастерялась, разбавилась, и сейчас редкий Зверь нёс в себе бога.

Отец их – глава Белых, Серых, Бурых волколаков. Брат, они...А вот сёстры – уже нет!

Околдовывая своей неземной красотой и непонятным поведением, жрица кончиком холодного оружия провела по могучему стану Асмуда, едва касаясь. Он, готовый в любой момент свернуть хрупкую шею женщины, напрягся, и естество его при этом восстало до боли. А ежели учесть, что не было на нём одежды (до земель Южных добирались в личинах волков), видно было, как сейчас его плоть стояла колом .

Ярэду пришлось это не по нраву. Взревновал младший, что дева не его выбрала, рыкнул предостерегающе, но жрица и бровью не повела и продолжила свой необычный ритуал. Остриём вычерчивала невидимые рисунки, пока не затормозила на мощной груди волколака . Глаза в глаза со Зверем... Он медленно тонул в темноте её колдовского взгляда. Дрожь по телу прогуливалась, сердце ледяное заходилось сумасшедшим боем, так грохотало, что даже больно было... Уже хотел схватить красавицу и быстро овладеть ею, как чиркнула его ведьма остриём. Даже не пикнул волколак: порез лёгкий был, не смертельный, но кровь бойкой струйкой по стальным мышцам его груди побежала, до самого точеного пресса...

Не позволила упасть первой капле дева – подхватила её чашей, по струйке провела до пореза, собирая багровый ручеек, а потом к Ярэду обернулась. Повторила ритуал и с ним.

– Во мне кровь бога, но я не бессмертна, а ежели я смешаю нашу кровь и поделюсь с вами, у меня будет шанс выжить. Или вы хотите нарушить приказ отца? – прозвучало с насмешкой. Чуть покачнула чашу, смешивая и взбалтывая кровь, к губам поднесла. Глупыми не были, безмозглостью не страдали, но и не боялись – знать хотели: зачем. И слова Ясновидицы их убедили.

Она сделала небольшой глоток, потянулась к младшему брату. Ярэд с жадностью принял игру, поцелуем забрав часть жидкости. А напоследок ещё полные губы жрицы облизнул, точно пёс с голодный лакомую кость. И чуть не взвыл, когда Ясновидица к брату обернулась. Он уже, раздираемый слепой ревностью, подле них стоял. Яростно сопел и ждал, готовый затеять драку за вожделенную плоть .

Жрица не обидела его невниманием: то же самое, что и с младшим, проделала со старшим.

Кипяток по жилам побежал, головы поплыли, словно от хмеля человеческого, словно от дурмана после кровавой битвы,словно после соития, когда зов луны особенно силён.