– Хотя бы так. Идем к машине. Дома посмотрим. Здесь не место. Можно в спешке повредить грамоту и печать. Это стало бы верхом безрассудства. В шею нас никто не гонит! – Сразу широким шагом Виталий шагнул в направлении выхода из парка.

Едва поспевая за ним, Ариста пристроилась сбоку.

В машине Виталий положил свиток в пакет, передал в руки девушке. Казалось, так надежнее сохранить грамоту, если ее не выпускать из рук. И хотя определенно сейчас ничто не угрожало, но ощущение того, что в мистике ничего исключать нельзя, накладывало свой отпечаток. Появилось чувство настороженности. По дороге к дому на Первую Останкинскую улицу Ариста неспокойно крутила головой по сторонам, а Виталий посматривал в зеркало заднего вида: не преследует ли какая-нибудь машина. Знакомые московские улицы, казалось, окружали их сейчас подозрительным шумом. Войдя в квартиру, на замок закрыли за собой дверь и, не переодеваясь, шмыгнули в небольшую гостиную со столом и стульями посередине, а диваном, комодом и музыкальным центром – вдоль стен. Торопливо уселись за стол. Ариста протянула парню пакет со столбцом. Тот достал грамоту и, потея от напряжения, начал медленно разворачивать. Витиевато написанный рукой писца текст сразу поставил парня в тупик. Склонившись над грамотой, с большим трудом Виталий пытался разобрать слова, но получалось плохо. Текст не давался. Парень ерзал на стуле, напрягался, сдавливал скулы, морщил худощавое лицо. Что-то постигал, что-то никак не давалось. Утомившись от усилий, отодвинулся от стола, плотно прижался к спинке стула и сомкнул веки:

– Не понимаю. Не могу въехать в почерк писца. Некоторые слова с трудом разбираю, но многие остаются за гранью моих мозгов. Не могу уловить смысла написанного и связать между собой отдельные слова. Не так просто прочитать этот текст. Столько веков минуло! Нужен специалист.

Сидя сбоку от Виталия, Ариста молчком осторожно повернула грамоту к себе. Нагнулась над нею так же, как недавно делал Виталий. Долго смотрела. Потом губы едва заметно пошевелились. Она интуитивно пыталась выстроить фразу, которая буквально вертелась на языке, но так и не сорвалась с него. Не пришлось насладиться чувством, что дело сдвинулось с мертвой точки. Девушка разочарованно отодвинула свиток и грустно развела руками:

– Никак не дается. А может, не стоит голову ломать над ним? Сплошные загогулины. Мне это неинтересно. Не люблю сложности. Люблю, чтобы все было просто и доходчиво.

Парень разлепил веки:

– Так писали наши предки.

Ариста посмотрела недоверчиво:

– С чего ты взял? Здесь не поймешь ничего.

Он слегка улыбнулся:

– Это кириллица.

– Тогда почему мы прочитать не можем, если это кириллица? – Недоумение пробежало по лицу девушки.

Стул под Виталием едва слышно скрипнул. Парень пошевелился:

– Жизнь не стоит на месте. Со временем многие буквы видоизменились, да и смысл ряда слов трансформировался.

– И что теперь делать?

На миг он досадливо задумался:

– Попробую еще покумекать. Погрызу гранит науки. А пока сделаю снимки на смартфон. – Достал телефон, попросил девушку: – Подержи за концы, не закрывай печать.

Она расправила свиток, придержала пальцами края, выполняя его просьбу. Он несколько раз щелкнул, делая фото. Она убрала руки:

– Ты же сказал, что нужен специалист, – напомнила Ариста недавно произнесенные им слова.

– Сказал, – согласился он. – Но любой специалист, который увидит манускрипт, тотчас объявит, что это ценный исторический документ, который надо передать в музей. А я не собираюсь никуда передавать, пока не докопаюсь, что произошло с нами в овраге. Куда исчезли Алексей и Мария, кто навестил нас из тумана? И вообще, что за события стоят за этим документом? Вернее, стояли в те времена, когда писалась эта царская грамота.