– Оставьте нас, – рявкнул он на слуг, потом повернулся ко мне: – Ешь!

Не могу! Меня мутило от одного вида продуктов, стоявших на столе, а уж попытаться впихнуть их в рот… Но взгляд мужчины был суров. Я вспомнила наказ не бесить сожителя в первый же день и послушно, преодолевая тошноту, сунула в рот ложку каши. Прижилась. Я повторила пытку, и с удивлением отметила, что начинаю чувствовать себя чуточку лучше. К концу порции проявления несварения полностью исчезли, выпустив на первый план жуткую головную боль.

Хозяин заставил исчезнуть мою пустую тарелку, подогрел кофе и сделал глоток из своей чашки.

– К-к-как все прошло? – спросила я, понимая, что молчание меня угнетает.

– Все, это что? – невозмутимо уточнил он, откусывая кусок от булочки.

Калории, калории… Я боролась с искушением. И как он мог знать, что это мои любимые? Такие Андрюша часто притаскивал на работу, чтобы меня раздразнить. И я всегда поддавалась, съедая одну штуку и потом корила себя за то, что не смогла устоять. Правда, друг всегда говорил, что одна булочка меня испортить не сможет.

– Ну… консумация?

Он поперхнулся кофе, поставил чашку на стол и потянулся за салфеткой.

– О, прекрасно, а ты не помнишь?

Я опустила голову вниз и постаралась не заплакать. Нет, я не делала из этого никакого события, но тема была больной. Идиотские законы вынуждали меня терпеть и скрывать то, что однажды случилось. Парам, которые формировались до первых Смотрин девушки, приходилось всячески избегать традиционных половых контактов, ибо посещения гинеколога у нас в городе были обязательными, а осмотр тщательным. Девушка, не утерпевшая до первого участия в выборе невест или своего двадцатипятилетия, когда в этом уже нет нужды, подвергалась публичному наказанию, унизительному и жестокому. К счастью, мне в этом плане везло…

К сожалению, этот порядок портил многим жизнь. Молодые люди не хотели связываться с законом и старались не обращать внимания на девушек, с которыми нельзя заниматься сексом, а у последних, порой, формировались проблемы с тем, чтобы начать свою половую жизнь после наступления разрешающих обстоятельств.

– Ты была слишком пьяна и готова разрешить делать с тобой все, что я захочу, – продолжил он.

Я тяжело проглотила слюну и стала рисовать пальцем узоры на скатерти. Зубы больно впивались в губы, мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и сгореть от обиды. Ситуация с моим попаданием в этот дом становилась все хуже.

– Рада, что хоть кому-то из нас понравилось…

Брови волшебника поползли вверх, а затем он покачал головой, намекая на то, что случившееся было полным отстоем.

– Я… переволновалась…

– Оно и видно, – хмыкнул мой мучитель, отставляя пустую чашку. – Обычно я позволяю девушкам, живущим тут, немного вина, но сегодня же отдам распоряжение, чтобы тебе не предлагали никаких подобных напитков!

Из моей груди вырвался тяжелый вздох, пальцы стали складывать салфетку пополам, еще раз пополам, потом еще. Голова продолжала гудеть, глаза влажные, губы сжимались из последних сил, чтобы не выпустить на волю рыдания. Не то, чтобы я жить не могла без алкоголя. В тот момент мне вообще не хотелось о нем даже думать, но, черт побери, каким же он казался нужным в разговорах с этим балбесом.

– Извини… я правда перенервничала! Я ведь… я за всю свою жизнь столько не пила, сколько вылила в себя этой ночью только потому, что это притупляло мой страх умереть. А теперь у меня так раскалывается голова, что я, наоборот, хочу сдохнуть. Еще и стыдно за то, что я творила и за то, что не помню, что делала. А ты не разрешил им дать мне аспирин, чтобы хоть чуточку облегчить мое состояние… Наверное, это справедливое наказание.