– Нет, таксист приезжал как раз за клиентом, – Андрей напряженно сдвинул брови у переносицы.

Журналистка в этот момент почему-то вспомнила, как они познакомились, расследуя убийство главного режиссера на их телестудии. Тогда майор Осипов тоже, как и сейчас, часто хмурил брови. Как бы, между прочим, он однажды спросил, нравится ли ей работать на телевидении, и они сошлись на том, что оба занимаются любимым делом. С тех пор прошло почти семь лет3.

– Ну, вы же выяснили, кто вызывал такси?

– Юрий Мурашов.

– Садовник, которого зарезали?

– Да.

– Нож с пистолетом нашли?

Осипов покачал головой, что означало: «Нет».

– А в котором часу произошли все убийства?

– С одиннадцати до двенадцати ночи, – Андрей жестом остановил проходящего мимо официанта, – принесите счёт, пожалуйста.

– А кто был в коттедже кроме хозяйки, садовника и охранника?

– Кухарка, – Осипов достал деньги из портмоне и положил в миниатюрную корзиночку с чеком, – пожилая женщина, которая работает в этом доме уже пять лет. Окно её спальни выходит в сад. Она крепко спала и ничего не видела и не слышала.

– А хозяин? Где был муж убитой женщины? – Юля сосредоточенно посмотрела на собеседника. – Была же полночь!

– Пименов был в командировке, вернулся как раз этой ночью.

– Я так понимаю, что он и обнаружил трупы?

– Правильно понимаешь, – кивнул сыщик, – он и его водитель. Мы проверили, самолет, на котором прилетел Леонид Владимирович, так зовут хозяина коттеджа, приземлился в десять вечера.

– Хочешь сказать, что Пименов физически не мог оказаться дома во время этих убийств?

– Физически как раз мог. От Шереметьево без пробок до поселка ехать тридцать или сорок минут, – задумчиво ответил Андрей и добавил, – ты не очень спешишь?

– Не очень, – Юля усмехнулась и показала взглядом на пустые тарелки, – но, кажется, нам тут уже делать нечего.

– Предлагаю прогуляться по ночной Москве и продолжить нашу беседу, – улыбнулся мужчина.

– Заманчивое предложение, – она поднялась из-за стола.

Стоило им выйти на проспект, как глаза ослепил поток автомобильных фар и неоновый свет вывесок, сверкающих как новогодняя гирлянда. Пройдя несколько метров, Андрей потянул Юлю за руку, и они оказались в переулке, коих в столице великое множество. И в каждом – своя атмосфера, свой размеренный ритм, своё дыхание. Было удивительно наслаждаться тишиной в огромном мегаполисе. Город шумел где-то рядом, а здесь лишь редкие прохожие спешили по своим делам. В темном проёме между старинными зданиями мелькнула луна цвета выгоревшей соломы. Темные облака её словно прорезали на части, и она напоминала кусочки сыра.

– А во сколько этот Леонид Владимирович появился в своём доме? – вернулась к разговору об убийстве журналистка, чтобы подавить в себе ненужный романтический настрой.

– По его словам – примерно в час ночи, – Осипов провёл ладонью по руке спутнице, – ты не замерзла?

– Нет, что ты, – качнула головой она, – такая теплая ночь. И как он объясняет тот факт, что вместо сорока минут он добирался до дома целых три часа?

– Как обычно, – пожал плечами Андрей, – автомобильные пробки. Долго выезжали из аэропорта, потом заехали на заправку.

– Похоже, что он врёт, – хмыкнула Юля, – уверена, что водитель не поехал бы встречать своего начальника с пустым баком.

– Похоже, – согласился мужчина, – мои ребята проверяют его показания.

– А водитель?

– Водитель в точности повторяет слова своего шефа.

Юля и Андрей повернули за угол, и над желтой цепочкой фонарей открылся вид на освещенную огнями Останкинскую телебашню. И вновь заиграла яркими красками и звуками энергичная и веселая ночная Москва, не менее шумная, чем днем. Смех, сигналы автомобилей и отдаленные аккорды уличных музыкантов смешались, как в миксере, образуя неповторимые звуки большого города.