***

Кондрат Иванович поджидал в подъезде.

– Надо поговорить, – коротко бросил он, первым переступая порог квартиры, и через шаг споткнулся о вещи, еще утром вывалившиеся из шкафа и оставшиеся лежать на полу. – Что за черт!

В голосе Кондрата прозвучало раздражение, и Лина почувствовала: нить еще не начатого разговора утрачена, сейчас все пойдет не так, как планировалось. Она включила свет и кинулась собирать вещи, хватая их не глядя и рассовывая по полкам.

– Оставь! – приказал Кондрат. Он молча прошел в комнату и, плюхнувшись на диван, уставился в черный экран телевизора.

– Ты будешь ужинать? – спросила Линочка, закрывая дверцу шкафа и для надежности приставляя к ней стул.

Кондрат вздрогнул и в упор посмотрел на Лину, словно не понимая, о чем его спрашивают. Когда смысл вопроса дошел до сознания, он глухо заворчал и помотал головой.

– Ты расстроен из-за Андрика? – Лина старалась придать голосу естественности и бодрости. – Я уверена, его скоро найдут, все наладится.

– Если в жизни что-то ломается, то уже не налаживается, – прогудел Кондрат.

– Давай, для начала, подумаем: зачем он убежал? где он может скрываться? и как нам уговорить беглеца вернуться?

– Андрик боится смерти, потому и убежал. Его отец скончался на глазах у Андрея – сильнейшее потрясение, но тогда мальчик был слишком мал для осознания. Несчастный случай. Смерть Рубцова – другое дело.

– Другое? – не поняла Лина.

– Я волнуюсь за Андрея, однако понимаю: ему сейчас гораздо лучше находиться вне дома. Смерть Рубцова – только начало.

– Начало чего? Боже мой, Кондрат, только не говори о проклятии.

– Зачем? Оно само говорит за себя.

– Ты знаешь, где Андрей?

Кондрат долго молчал и сердито сопел.

– Я скажу лишь одно: Андрик – отдельная история. Мне не хочется нагружать тебя проблемами. Я сам разберусь. А вот как ты оказалась свидетелем смерти Рубцова – вопрос, неразрешимый для меня.

– Случайность, – неуверенно ответила Лина.

– Возможно, – быстро согласился Кондрат Иванович. – Но вот что я хочу тебе сказать: или ты послушаешь меня, поверишь в проклятие, и мы на время расстанемся, или…

– Или? – Лина не смогла удержать дрожи в голосе.

– Или нам придется расстаться навсегда. Я не намерен вовлекать тебя в собственные несчастья. Мне очень сложно сейчас принимать какие-либо решения, но я обязан защитить тебя. Как это сделать правильно – не знаю.

Лина молчала. Ей уже приходилось слышать фразу: «Извини, мы разные люди», но из уст Кондрата это прозвучало иначе, не так категорично, не так окаменело, без точки.

– Не обижайся, – голос жениха стал мягче. – Пожалуйста, постарайся вникнуть: пока я рядом с тобой – ты в опасности. Представь себе ситуацию: мы купаемся в реке, и я тону. Твои действия?

– Я спасу тебя.

Кондрат грустно рассмеялся.

– Попробуй! – он дождался, когда Лина подошла к нему, и протянул руку. – Ну-ка, спаси!

Лина старалась изо всех сил, сначала она упиралась одной ногой в диван, потом обеими – все попытки оставались безрезультатными. Кондрат улыбался и сидел, точно пришитый. Через минуту-другую, он сделал легкое движение кистью, и Линочка, потеряв равновесие, оказалась сидящей рядом с Кондратом на диване. Лина рассмеялась, но получилось фальшиво. Она понимала: действие изначально не предназначалось для веселья. Игра закончилась, и лицо жениха посуровело.

– Спасибо за попытку, но она неудачна и самоубийственна.

– Самоубийство? – Лина судорожно сглотнула. – Рубцов?

Кондрат кивнул:

– Ты поняла? Он говорил, что вытащит нас из лап проклятия, лжи, обмана, но, как видишь, ничего толкового не получилось.

– Что он имел в виду?