Лина всю дорогу пыталась выстроить монолог, и в какой-то момент ей показалось, что успех уже близок: найдены слова, интонация, выражение лица, но стоило подойти к пятиэтажному кирпичному дому, все вылетело из головы.

Было около одиннадцати часов вечера. Линочка специально дождалась темноты: не выгонят же родные тетушки запоздавшую гостью на ночь глядя?

Во дворе, все было как прежде: та же узкая скамейка у подъезда, те же скрипящие кособокие качели на детской площадке, и песочница, заполненная серым дурно пахнущим песком – все, что раньше раздражало Элеонору, теперь умиляло до слез.

Добро пожаловать в прошлое! Вот только не все так просто: дверь в подъезде новая металлическая, строгая, с домофоном.

Линочка нерешительно потопталась и набрала номер квартиры тетушек.

– Да-а? – голос Марты звучал приветливо и немного удивленно.

У Лины перехватило дыхание.

– Здравствуй… те, – сдавленно пискнула Лина.

– Здравствуйте, – еще больше удивившись, ответила Марта.

– Это Лина.

На несколько мгновений, показавшихся Элеоноре вечностью, воцарилась тишина, затем зазвучала тренькающая мелодия, и радостно чирикающий голос Марты пригласил войти.

Вбежав на четвертый этаж, Линочка, тихо постучала в дверь и приложила ладонь к груди, пытаясь унять биение сердца.

– Открыто! – прозвучал звенящий от радости голосок Марты.

Элеонора осторожно вошла в коридор и ее тут же окутали сладкие ароматы ванили, корицы, каких-то пряностей, от которых приятно щекотало в носу. Марта выскочила из кухни в коридор, как чертик из табакерки, и кинулась обнимать Линочку. От Марты пахло теплыми пирожками и кипяченым молоком. Знакомые с детства ароматы обволакивали Линочку, успокаивали, радовали, вводили в транс, заставляя растворяться в воспоминаниях.

Тетушка продолжала щебетать, не выпуская Лину из теплых объятий. Какое вкусное имя – Марта. Невысокая, пухленькая, кареглазая, с пышными каштановыми волосами, румяная от волнения, она показалась Лине настоящей красавицей, но уже не Гердой.

– Боже мой, Линочка! – Марта вытерла передником выступившие слезы и заторопилась: – Проходи, дорогая. У меня как раз все к ужину готово.

Они прошли на кухню, где на сковороде весело скворчали маленькие, румяные и кругленькие пирожки. Кухня несколько изменилась с тех пор, как Элеонора была здесь последний раз. Появился новый стол, шкаф, полки; место, где раньше стоял маленький диван, занимала стиральная машина, а стены украшали картины-пазлы, так тесно пригнанные одна к другой, что не оставалось просвета. Перехватив удивленный взгляд Линочки, Марта поспешила объяснить, кивнув на картины:

– Мартина придумала себе лекарство от скуки. Присаживайся, дорогая. – Марта метнулась к газовой плите и, напевая себе под нос нехитрую песенку из старого фильма, принялась колдовать над сковородой.

– Мартина, значит, еще не пришла? – Лину не отпускало чувство вины, она ощущала потребность подать голос и сказать хоть что-нибудь.

– Нет, еще нет. Ты же знаешь, у нее всегда много работы. Преподавание отнимает уйму времени, плюс командировки. Для одинокой женщины работа часто превращается в служение. – Марта оглянулась и виновато улыбнулась. Она боялась нечаянным упоминанием об одиночестве обидеть долгожданную гостью.

– А…

Линочка запнулась, не зная, как теперь обращаться к Марте: то ли на «ты», то ли на «вы».

– Да, дорогая, я по-прежнему комендантствую, – спасла положение добрая тетушка и, схватив деревянную лопаточку, ловко перевернула шипящие на сковороде пирожки. – Комендант в учебном заведении – должность хлопотливая, но, знаешь, интересная. Подумать смешно: наш отец работал в колледже, то есть, тогда еще в техникуме; наш дед там работал, при вечерней школе, теперь мы – целая династия Савиных. Но это пустяки! Оказывается, раньше, – Мартина нашла старые архивы – там же, тогда здание было занято под гимназию, работал и наш прапрадед Козьма Козьмич Савин. Представляешь?