Мужчина с силой зажал женщине рот и наклонился к ее побагровевшему уху.

***

–Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. – Дежурная молитва прозвучала за оббитой дерматином дверью. Голос инокини Снандулии какой-то нехарактерной надорванностью побеспокоил слух начальницы обители –значит, сестра принесла неприятную новость.

– А-минь, – нежно, будто лаская речью собственное нёбо, ответила игуменья, и дверь приоткрылась.

В образовавшемся проёме появилась маленькая голова в апостольнике. Круглое личико (игуменье оно иногда казалось идеально круглым, она даже хотела измерить его рулеткой, чтобы в этом убедиться, но не решалась предложить такую глупость носительнице данного лица), плеяда веснушек под глазами (их было так много, что у игуменьи всегда возникало желание поинтересоваться состоянием здоровья сестры во Христе, настолько болезненный вид придавали ржавчинки молодой особе) и маленькие, узенькие, прямые, как знак равенства, губы многозначительно отразились в глазах игуменьи:

– Матушка, сегодня вечером владыка приезжает с неофициальным визитом, на два дня!

– И что? Вы не знаете как его встречать? – выразила недоумение игуменья. – Так. Странно. А почему владыка меня не предупредил? Обычно хотя бы секретарь его звонил. – Игуменья встала из-за стола, сняла со специальной подставки клобук, элегантно пристроила его на своей голове. Опёрлась руками на столешницу – бархат нежно погладил ладони – и с досадой добавила: – Очень странно.

– Вот, матушка, то-то и оно. Я сама случайно узнала.

Снандулия прошла в кабинет. Она опытно знала – надетый клобук означал, что разговор коротким не получится. Клобук помогал игуменье сосредоточиться, собраться с мыслями.

"Клобук – ваш верный помощник, клобук – хранитель ума. Клобук ограждает монаха от вредных помыслов, блокирует рассеянность, способствует молитвенному деланию. Если апостольник – это духовная оболочка вашего головного мозга, то клобук – это духовный шлем, оберегающий вашу голову от бесовских нападок". – Часто повторяла матушка на совместных с сёстрами трапезах.

– Звонила в канцелярию епархии по поводу выдачи нашим выпускницам дипломов об окончании ВДШ. – Подхватив тон заданный игуменьей, ответствовала инокиня. Она говорила спешно, можно сказать тараторила, так как знала, что матушка не любит пространные речи, особенно те, которые мало соотносились с текущими делами: – Вот мать Аграфена и поделилась со мной информацией. По-сестрински, так сказать. Я выказала удивление: мол, мы и не в курсе. А она: «Владыка – хозяин, куда желает, туда и едет, и вовсе не обязан о своем визите предупреждать».

– Ну что! Он не обязан, а мы, тем не менее, обязаны встретить нашего архипастыря. Поэтому…

– Просто… завтра же день игры, – прервала игуменью Снандулия.

– Ага… Так, так… День игры… – Игуменья присела обратно на стул. – Ну и ладно! Разве митрополит как-то помешает? – удивлённо отметила игуменья. – Снуля, ты будто не знаешь, чем он будет тут заниматься? Засядет в сауну, наверняка пива любимого своего, немецкого, привезёт. Так, приготовьте красной икры побольше. Там на кухне, в морозилке, внизу, два килограмма лежит сахалинская, большими икринками такая, мне ее пару месяцев назад друзья привезли – вот ее разморозьте. Ну! Мне ли вас учить? Давайте, давайте, не раскисайте! Сестёр успокой. Скажи, что все в силе.

Свои устные распоряжения Ксения по привычке сопровождала жестами. Жесты были довольно сдержанными, как обычно, но в некоторой степени сбивчивыми, немного невпопад. Для Снандулии было очевидно – новость о приезде владыки застала игуменью врасплох.