Общий зал, даже украшенный в честь Нового Года, здесь выглядел в разы меньше главного зала в замке, к тому же, отсутствие окон все же сказывалось на атмосфере. Замкнутое пространство даже с множеством огней оставалось в полумраке, а целенаправленно освобожденный от толпы центр намекал на некую ритуальную атмосферу. Однако ожидания Амали не оправдались. На этом празднике главной была профессор Боджинсон, которая объявила о начале праздника, и по ее команде все свободное пространство заполнилось столами, до отказа заставленными напитками и блюдами, аппетитно пахнущими, лишь от одного вида на которые можно было захлебнуться слюной. Студенты, словно дикие голодные звери, накинулись на еду, как только профессор закончила свою речь.

А вот в главном зале замка в это же время все присутствующие все еще слушали ректора, с жаждой глядя на блюда перед собой. Но здесь была значительно более радостная и праздничная атмосфера. Музыка, яркий свет, множество украшений. Даже сокращенное количество присутствующих не стало помехой для торжества. Почти половина учащихся отправилась по домам на зимние каникулы, чего никто из шестерок не мог себе позволить, пока не закончилось бы их обучение в Институте.

В общем зале Амали нашли ее однокурсники и позвали в свой круг. Как бы они над ней не смеялись за неумелость и слабость, но другим в обиду не давали, как и не позволили бы потеряться в толпе других голодных студентов. Да, здесь ощущалась другая атмосфера: дикость, вольность и опасность. Амали лично в этом убедилась, когда в эту праздничную ночь взглянула на всех вблизи, когда стала невольным свидетелем некоторых моментов, до этого искренне не веря, что в ИВС такое возможно. Большинство присутствующих вело себя так, словно никогда не было в приличном обществе, никогда не присутствовало на банкетах или важных вечерах, точно дикари. Некоторые даже позволяли себе вольности, грубости и некоторые непристойности. Девушка порой еле успевала увернуться от очередных тянущихся к ней рук или даже лап!

– Почему они себя так ведут?! Их подменили или напоили? – пораженно восклицала Амали, в очередной раз с трудом спасшись от нежеланных объятий.

– Расслабься и не обращай внимания! – весело отвечала ей Шарьяна, находящаяся поблизости. – Это все вольности только этой ночи, – с азартом добавила она и, издав громкий дикарский возглас, взобралась на стол и стала с кем-то мериться силой.

– Что? И ты тоже?! – пораженно с разочарованием крикнула ей вслед Вальзард. – Да, что с вами такое?!

– Хватит возмущаться! – громоподобно раздался рык над ее головой, от которого девушка даже подпрыгнула.

– Ба… Бавиард?! – глазам своим не веря, Амали с ужасом узнала своего нового старосту в трехметровом существе, больше похожем на динозавра, дракона или даже гигантского ящера. – Что…

– Тебе же сказали, расслабься! – воздух сотрясался от его слов. – Держи! Поешь лучше, а не разговаривай, – Бавиард оторвал от приготовленной туши какого-то копытного животного целую ногу и всучил девушке, после чего ушел в толпу, хотя из-за роста его видно было отовсюду.

Амали с отвращением смотрела на торчащий из недожаренного мяса хрящ, а на ее руки стекал горячий жир с маринадом, вытекавшим из-под запекшейся кожи. До этого момента она еще ни к чему не рискнула притронуться, не только из-за отсутствия аппетита, но и странного предчувствия. Что-то внутри нее вызывало отторжение ко всему происходящему. Весь праздник выглядел для Вальзард как шабаш, будто в этом зале собрались все самые злые и сумасшедшие, самые дикие и вульгарные существа, все умалишенные, а она одна, кто сумела сохранить разум. Как в страшном сне, вокруг мелькали лица и рожи, слышались крики и возгласы, смех и хохот, будто каждый присутствующий раскрыл свою истинную сущность, весьма нелицеприятную и пугающую. Девушке стало насколько противно от происходящего, что ее голова сильно закружилась, а тело вот-вот рухнуло бы на пол под ноги увлеченной празднеством толпе, если бы ее кто-то не подхватил.