– Что?

– Фройляйн сказала – «во-первых».

– Конечно. А во-вторых, почему именно я?

– Разве фройляйн не чувствует?

Что я должна была чувствовать? Я прислушалась к себе, но даже моё второе притихло в каком-то уголке. Внезапно догадка озарила меня:

– Я как-то связана с этой ведьмой?

– Вы очень умны.

Что толку до сих пор было с моего ума.

– Как я могу быть связана с ней?

– Фройляйн – её прямой потомок, по женской линии.

Он что – смеётся? Ха-ха.

– Не боитесь в таком случае, что предъявлю права на кусочек Альп?

– Что ж, это было бы справедливо.

Он поднялся, поклонился.

– Фройляйн должна понимать, у меня много дел.

– Конечно.

Дворецкий ушёл. Я откинулась в кресле и стала усиленно думать.

Но в кабинете мне ничего не придумывалось. Тогда я отправилась походить по замку.

Может быть мне вернуться в гостиницу? Конечно, вечерние кавалеры навещали меня и там. Но здесь я сама у них в гостях. Никто не церемонится. Особенно этот, толстый защитник греков. Пара сомнительных комплиментов, поцелуйчик, и Юлька растаяла. Как же, сама переселилась под бочок.

"Дух авантюризма", "вы нам подходите" и всё такое. Завтра заявится какой-нибудь средневековый бомж и скажет: "Пошли со мной, в старую кочегарку. Я тебе чё-нибудь покажу".

Вот уж – фиг вам! Сегодня, сейчас же – в гостиницу!

В спальне сменили бельё, всё поправили, передвинули. На столик, на кружевную салфеточку кем-то заботливым была поставлена фарфоровая ваза. Яблоки, груши, апельсины. Видимо, кто-то проникся моей диетой.

– Давай, слёзки пусти! – сказала я себе и достала сумку.

Всё сборы заняли минут пятнадцать. Проверила шкафы, ванную. Ладно, если что оставила, потом заберу.

Я вышла из замка. Снег продолжал падать с неба. На этот раз были мелкие мягкие хлопья. Летели они не часто, но с учётом уже нападавших, сугробы нисколько не уменьшались. Под ногами хрустело, я тащила свою сумку. Не надрывалась, конечно, но и от романтических мечтаний была свободна.

– Что же имел в виду старый херр, когда сказал, что меня могут убить обстоятельства?

Мне было не по себе от этой фразы. Почему он это сказал? Что это должно значить? Убьют ли меня эти призраки, если я откажусь с ними спать? Зачем им меня убивать? Я же – потомок проклявшей их ведьмы. Я им нужна. Они будут уговаривать, упрашивать, умолять меня. Или нет? Старый херр сказал, что я должна идти на всё по доброй воле. А может он обманывает меня? На прямом вранье я его не ловила, это факт. Но он мне постоянно что-то недоговаривает. Неужели он серьёзно про убийство? И какие такие могут быть обстоятельства? Сбегу я сейчас из замка, может быть, это уже достаточное обстоятельство?

Мне показалось, что я слышу ещё чьи-то шаги. Тихие, приглушённые, будто кто-то идёт за мной, след в след. Я остановилась. Шаги замерли. Пошла. Вроде опять. На этот раз я резко замерла, даже ногу не поставила на землю. Тишина. Только снег скребёт своими маленькими лапками мою куртку. Наверное, показалось. Надо просто обернуться и посмотреть. Ага, просто! А вдруг там… Я даже не хотела думать о том, что там может быть вдруг.

Но я всё-таки мысленно дочитала до пяти и оглянулась. Никого.

Наверное, я сама себя накручиваю. Сейчас пройду ворота, двор, войду в гостиницу и выскажу старому херру всё, что думаю. Или нет…

Двери гостиницы были открыты. Света нигде не было. Я попыталась притворить дверь, но снега в холл намело по щиколотку. Видимо тут кому-то придётся поработать лопатой. Но этот кто-то сегодня буду не я.

– Херр Михель, – позвала я. – Херр Михель! У вас в гостинице снегопад!

Может он на втором этаже? Наводит порядок в комнатах? Вот застукаю его за этим занятием, будет знать. А то заладил – дворецкому это делать не положено. Узнаем, что ему положено делать.