— Верно. Бандит. Допрашивать? Да. Пытать? Да. А просто унижать, зная, что ничего не добьёмся?

— Пристыдил, — кивает Сашка. — И что делать с ним? Надеюсь, не предлагаешь отпустить?

— Решать не мне. На это есть командир. Но яйца резать ему не позволю.

— Да я пошутил, — неожиданно стушевался Листик.

— Может быть и так, — решает не идти на конфликт Хан.

А я, сплюнув, просто воткнул нож в шею бандита. Как не крути, а Хан прав. Мужик — кремень. Было бы время, разговорили бы, конечно. У всех есть порог. Но сейчас в условиях экспресс-допроса ничего не получится. Даже зауважал его немного. Однако, в живых его действительно оставлять нельзя. Даже жаль, нам бы такого бойца. Но среди бандитов чистеньких нет.

— Что-то не идут у нас допросы без Пуха, — комментирую, заталкивая труп в какие-то колючие заросли.

— Это да, у пушистого не забалуешь, — обычно каменное лицо Марика расползается в доброй улыбке.

Ну а что? Все же знают Пух — милаха. Это даже неки уже осознали. Нет, они сопротивлялись. Но Пушистик заставил себя полюбить. А ещё говорят, насильно мил не будешь. Просто эти люди с бывшим «Демоном страха» незнакомы.

11. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лежу себе такой на стропилах, под потолком, никого не трогаю, а внизу люди носятся, как угорелые. Слова всякие плохие говорят — матерные. Да-да. Уродом вот назвали. Что за беспредел? Все же знают, что я красавчик. Или они это про Балагура? Хотя тоже странно. Будь он страшным таким, как его Черен расписывает, чего бы бабы на него вешались?

— Да я этого Мажора на куски порежу! — машет кулаком в потолок Черен. — За Саленом послали? А за Кефиром?

А нет, смотри-ка. Всё-таки про меня. Ещё и Лаки довольно лыбится, развалившись через одну балку дальше от входа. А что? Ему хорошо, про него никто не ходит и всякую фигню вслух не бурчит.

Может спрыгнуть вниз да завалить всю эту братию, пока их не так много? Всего-то десяток. Нет, их тут точно больше, носятся туда-сюда, но пока столько. А по мере возвращения остальных отправлять на депортацию. Хотя будь моя воля, некоторых персонажей не с Эдема бы выгонял, а в могилу загонял. О! Нормально. Коламбурчики пошли.

А вообще хорошо, что с собой только Сашку взял, иначе они в четыре рыла надо мной угорали бы. А это для начальственного престижу не камильфо. Вот и пусть сидят в кустах, караулят, а то взяли манию ржать над командиром.

Что значит, они не ржут, а в кустах сидят? А если бы вместе с нами на стропилах сов изображали? Вот то-то и оно. Нет, можно было, конечно, кого-нибудь из парней отправить на поиски взрывчатки. В смысле Листика, у него нюх на такие вещи. Но выпустить его одного в этот огород?

Ему же было сказано, в щебёнку всё разнести, а значит, возможен кратер, как после вулкана. Его только оставь без присмотра. И что? Кого с ним нянчиться отправить? Вована? Ага. Гениальная мысль. Он скорее под руку будет лезть и сомневаться, что взрывчатки хватит. А Листик он как ребёнок. Он же и своё добавит, лишь бы наверняка.

Тогда Хана. Ещё лучше. Оставить Балагура одного сидеть в кустах. Нет. Я даже не буду пытаться представить последствия. Ибо тут возможно всё.

— От Кефира посыльный вернулся. Говорит, будет через полчаса.

— Это хорошо, без магов нам пришлось бы плохо, — радостно потирает ладошки бандитский главарь. — Ещё бы Сален на месте был, а уж два мага в нынешних реалиях это, как танковая рота.

— Я уже здесь, друг мой, — на пороге центрального зала поместья «Воронов» нарисовался высокий, метра два, черноволосый парень. В руках посох, патлы до плеч, и при этом худой, как будто его не кормили, примерно никогда.