«Таков образ имеющих свыше, от Величия неизмеримого, ожидающих Одного единственного и совершенного, Того, Кто для них. И они не нисходят в ад, и нет там ни ревности, ни воздыхания, ни смерти нет среди них, но они покоятся в покоящемся, не трудясь, и они не вращаются вокруг Истины, но они сами – Истина. И пребывает в них Отец, и они в Отце, совершенные, нераздельные в истинном благе, не лишая никого ни в чём, но давая покой, освежая духом. И они услышат о своём корне, они будут заниматься тем, в чём он найдёт свой корень, и он не потерпит убытка своей душе. Таково место блаженных, таково их место»32.

С позиции Евангелия Истины, зло есть, прежде всего, незнаниеБога, того, что всё в действительности есть Сам Абсолют. Именно неведение здесь предстаёт как препятствие, закрывающее непробуждённым в Истине существам осознание всеобщего, универсального Единства, тотальной Самотождественности Отцу, ибо кроме Него ничего иного просто не существует. Мир, творение, проявленное бытие в таком случае предстаёт не как что-то по-настоящему существующее, а как продукт заблуждения, как следствие нечистого ви́дения Действительности, в котором наличествует отделённость одного от другого, а не абсолютное и самотождественное Единство. Устранение зла, с данной точки зрения, таким образом, возможно в результате обретения подлинного Знания о Боге, чистого Гнозиса, который есть незапятнанное осознание-переживание истинности лишь Божественной Неделимости, того, что реально лишь Чистое и Незамутнённое Божественное Существование, а чего-либо иного просто нет. В результате этого и созданный мир, как продукт иллюзии неведения, для прозревшего в Истине также исчезает:

«Забвение заблуждения не было явлено, оно не […] от Отца. Забвение не произошло от Отца, хотя оно и произошло о Нём. Возникшее в Нём – это знание, которое явилось, чтобы забвение исчезло и Отца узнали. Поскольку забвение возникло потому, что Отца не знали, тогда, когда Отца узнают, его уже не будет, забвения…

Поскольку изъян возник потому, что Отца не знали, тогда, когда Отца узнают, его уже не будет, изъяна. Как с незнанием некоего – тогда, когда он узнаёт, оно исчезает само собой, незнание его. Как тьма исчезает, когда появляется свет, так и изъян исчезает в полноте…

Когда свет освещает страх, в который он впал, он понимает, что это ничто.

Итак, они были не знающими об Отце, и Он Тот, Кого они не видели. Поскольку был страх и возмущение, и непостоянство, и двоедушие, и разделение, было много суетности, действовавшей в <них>, и пустых безумств, как будто они погружаются в сон и находят себя в тревожных снах, или (в) месте, в которое они убегают, или, бессильные, они идут, преследуя других, или они в нанесении ударов, или они сами получают удары, или они упали из высоких мест, или они поднимаются по воздуху, не имея крыльев. Иногда ещё, если некие убивают их, нет даже преследующего их, или они умерщвляют своих ближних, ибо они осквернены их кровью. (Но) тогда, когда они просыпаются, те, кто проходит через всё это, они не видят ничего, те, кто был во всех этих тревогах, ибо это было ничто.

Итак, это образ отбросивших от себя неведение, как сон, не считая, что это нечто, и не считая его дела делами постоянными, но оставляя их, как сон в ночи, знание Отца – его они считают светом. Таково то, что каждый делал во сне, когда был незнающим, и таково то, что он узнает, как будто очнувшись. Хорошо человеку, который возвратится и пробудится, и блажен открывший глаза слепым»33.

В отдельных местах подобных гностических текстов, правда, ещё присутствует сноска на вещество, или материю, как на что-то нечистое и злое само по себе, возникшее вне Замысла Всевышнего Бога, хотя в целом в данных трактатах акцент уже смещён больше в сторону восприятия