К началу XIX в. накопился достаточно большой массив данных о морфологическом строении человека в сравнительных исследованиях его с высшими животными, в том числе с ближайшими родственниками антропоидными обезьянами. Наблюдалась и количественно фиксировалась изменчивость морфологических признаков как в индивидуальном, так и групповом проявлении. Все эти исследования закладывали основы эволюционной морфологии – исторически первого раздела в структуре эволюционной антропологии и фактической базы для ее последующего становления как самостоятельной дисциплины.

В ходе развития морфологии человека, включая ее эволюционные аспекты, и познания расового многообразия человечества накапливались материалы для формирования другого раздела антропологии – расоведения и в какой-то мере его эволюционного направления, связанного с исследованиями исторического образования рас. В числе основных задач расоведения следует назвать изучение расового состава народов мира, создание классификаций рас, выяснение вопросов о монофилетическом или полифилетическом происхождении рас, географических центрах их формирования, факторах расообразования.

Простого наблюдения или знакомства с этнографическими описаниями путешественников и миссионеров было достаточно, чтобы составить представление о различиях людей по цвету кожи, волос, глаз, форме волос, ширине лица. Именно на таком эмпирическом материале создавались первые классификации рас Ф. Бернье (1682) и К. Линнеем (1758). Выделение ими трех основных рас: европеоидной, монголоидной и негроидной в самом общем виде отражало расовую структуру человечества и сохранилось в фундаменте расовой классификации.

Намного сложнее обстояло дело с формированием второго раздела эволюционной антропологии – теории антропогенеза. До середины XIX в. проблема происхождения человека оставалась в области, далекой не только от серьезного научного исследования, но даже и от целенаправленной постановки. Такая ситуация объясняется несколькими причинами.

Несмотря на то, что эволюционная идея все шире проникала в научное сознание, в основном благодаря стараниям французских и немецких философов, она с трудом прививалась в мышлении естествоиспытателей. По-прежнему со времен Линнея господствовало представление о неизменности видов. Если на протяжении человеческой жизни не наблюдалось изменение существующих, а тем более появление новых видов и даже разновидностей, о каких эволюционных изменениях человеческого вида могла бы идти речь. Изыскания палеонтологов, археологов, этнографов демонстрировали неизменность физического типа людей от ранних кроманьонских стоянок позднего палеолита (около 30 тысяч лет назад) до облика современников.

Почти неизвестны были данные об ископаемых высших обезьянах, которые позволили бы перебросить «мост» от них к человеку в эволюционной цепи развития гоминид. Еще не были обнаружены костные останки и непосредственных предков вида Homo sapiens, которые служили бы основательным аргументом для утверждения о происхождении человека от гоминидных предков. Все имеющиеся к тому времени материалы археологии и исторической геологии – орудия и продукты труда относились к производственной деятельности палеолитического человека, вызывали споры об их искусственном или естественном происхождении. О более ранних документах трудовой деятельности не было известно ничего и, следовательно, ее роль как фактора антропогенеза оставалась за пределами фактической аргументации.

Идея о родстве человека с животными становилась настолько очевидной, что не высказываться в пользу ее было признаком отсталости и консерватизма в научном мышлении. Наиболее признанным на этот счет засвидетельствовал себя К. Линней, который включил род Homo в зоологическую систему, кроме человека разумного, представил его состав из нескольких выдуманных видов, но своими рассуждениями так или иначе возбудил мысль о происхождении человека от обезьяноподобных предков.