- Домой! - Вскидывает меня к на плечо. Шлёпает по полуголому заду и идёт нереально быстро и грозно, невзирая на песок под ногами. Словно пушинку тащит. - Напомню, зачем ты здесь!

- Мужлан неотёсанный! Грубиян! Идиот! Ненавиииижу тебя! - не прекращаю орать всю дорогу. И, когда он вносит меня в дом, тоже не затыкаюсь. - Сам себе ещё не то позволяешь! Чпокаешься со всеми налево и направо!

Что я несу? Откуда все эти слова? Из чьего лексикона?

- Я сплю только с тобой! Или как там... Чпокаюсь! - Захлопывает за нами дверь комнаты и вжимает меня в неё так, что воздух за секунду сдувается из лёгких. Как из проколотого воздушного шарика.

- Я не буду с тобой спать! 

- А я и не пущу! Предпочитаю спать один! - сдёргивает верх от моего купальника и хватает широкой лапищей мягкую округлость. - А вот "чпокнуться" вполне не прочь! И одним разом ты не отделаешься, Ярослава! - впечатывается в губы. Целует со злостью, отрывается по-полной, как будто пёс на сахарную кость набросился.

Цапаю его зубами и пихаю кулаками в живот. Как будто стену толкнула - не отодвинулся ни на миллиметр.

- Ты не представляешь, как я "соскучился"! - произносит это слово с каким-то странным выражением на лице. Раздвигает мои бёдра коленом и резко дёргает бикини вниз.

- Я не хочу тебя! Будешь насиловать?

- Разве? - раскрывает мои складки толстыми пальцами и скользит вдоль напрягшейся плоти. - Мокрая. Ждущая. Сама не замечаешь, как прикрываешь глаза от удовольствия. Как насаживаешься на мои пальцы. А как часто дышишь, тоже не чувствуешь? - кладёт вторую руку на мою шею и придавливает к двери. - Яська...

Прикусывает мою мочку, вдыхает запах кожи от уха к ключице. Как наркоман дорожку кокаина.

Цапает сосок губами, лижет языком. Быстро, одичало, с нажимом.

Прикусываю губу, но это не помогает - наружу всё равно вырывается мягкий стон удовольствия.

Обхватываю Пашкину челюсть и притягиваю ближе. Рука ныряет за ворот его футболки и пытается пролезть вниз.

- Бл*дь! Крышу рвёт! - стонет мне в сосок. Царапает его двухдневной щетиной и отрывается, чтобы содрать с себя футболку. Вид твёрдых, как сталь, мышц под плотной кожей испепеляет во мне последние крохи сопротивления. Сжимаю каменные бугры на его груди и сползаю ладошкой вниз. К линии, где начинается пояс джинсов. Нетерпеливо ковыряю маленькую кнопочку. Никак не получается... 

А Пашка... Он тут же решает проблему - дёргает область ширинки в стороны, отправляя клёпку к чертям собачьим и спускает остатки своей одежды на пол. Обхватывает мои рёбра, отрывает от пола и заваливает на кровать.

- Я запрещаю тебе общаться с мужчинами! Кроме обслуги в доме! Ты моя, Яська! Не смей... - огромная дубина между его ног упирается в мой клитор. Кружит мокрой головкой. Дразнит... То приближается ко входу, то снова трётся о чувствительный холмик.

- Пашка!

- Что?

- Я ненавижу тебя! - скриплю сквозь зубы, почти поскуливаю от нетерпения.

- Взаимно! - вонзается в меня одновременно с этим словом. Как шпагой колет. - Твою мать! Ну почему ты до сих пор такая узкая, Яська?! - хрипит мне в губы. Долбит между ног с диким азартом. - Ты везде...

Не договаривает фразу. Вместо этого нажимает на колечко моего заднего прохода и вводит в него палец. На одну или две фаланги, но дискомфорт всё равно есть.

- "Нетронута сзади". Ну и урод! - припоминает слова Гальперина и это окончательно меня расклеивает: губы начинают трястись, к лицу приливает кровь. Перед глазами пелена от нахлынувших слёз.

Слишком сильные эмоции. Чувства все наизнанку. Не остыли. Есть ещё. Скребут по сердцу, как кошки.

- Яся? Ясечка, ты чего? - выходит из меня. И палец вытаскивает. Осматривает лицо сосредоточеным взглядом. - Напугалась? Ясь!