– Я устала и через час должна быть дома.

– Как скажешь.

Я сажусь в салон темного «БМВ», и машина мягко трогается с места. Он сидит рядом, я чувствую запах дорогого одеколона. Он так и не начал курить, не иначе здоровье бережет.

– Лиза…

– Стас, я не хочу с тобой разговаривать ни на какие темы.

– Черт, ты всегда была упряма!

– Вот и молчи.

– Послушай, ну прошу тебя, да послушай же! Я много думал о нас с тобой. Да, я сделал глупость, признаю. Я был тогда совсем молодым, я…

– Я знаю. Ты думал, что у тебя впереди вся жизнь и ты встретишь кого-то получше меня, да? И потому ты втоптал меня в грязь и пошел дальше. Ты об этом думал?

– Лиза, я… ну да, признаю. Но столько лет прошло, а я так и не встретил никого…

– И теперь ты решил, что самое время вернуться и вытащить меня из болота? Мог бы не напрягаться, я выбралась сама. Ну, не совсем сама, Рыжий помог – а теперь…

– Но мы же можем начать все сначала!

– Зачем?

– Потому что я люблю тебя. До сих пор люблю и никогда не переставал любить.

– Знакомая песня, ага.

– Но это правда. Единственная правда, которая у меня есть.

– Это ты так говоришь.

– Лиза!

Я молча отворачиваюсь к окну. Меня больше не волнует его присутствие. Он мне безразличен. Вот в эту самую минуту я наконец поняла: он безразличен мне, мы существуем в параллельных мирах и я ничего не хочу менять в данном раскладе.

Когда-то давно судьба свела нас под одной крышей – интернат в паршивом городишке Березань. И Павел Семенович, который заведовал интернатом и всем нам заменил отца, мы называли его – Старик. Все это было давно – и вот снова догнало меня, хватая за подол…

– Лизка, скорее, долго ты будешь копаться?! – Рыжий даже подпрыгивает от нетерпения.

– Сейчас. Вот только соберу портфель на завтра. Чего ты дергаешься, успеем.

– Мы всегда опаздываем.

– Ну и что?

Некуда спешить, да и не люблю я эти танцевальные занятия, глупость затеял Старик. Ну зачем нам учиться танцевать такие старомодные танцы, как вальс или танго? К тому же всем поголовно? Ведь сейчас их уже не танцуют.

Но у Старика по этому поводу свои соображения: «То, что вы умеете, вам за плечами не носить». И приходится каждый день тащиться в танцкласс, а я не люблю чему-то обучаться прилюдно. Вот Ирка – у нее все получается с первой минуты, а мне надо час отрабатывать каждое движение, и у меня все равно не получится так, как у нее – легко и естественно. Это потому, что я слишком высокая. Хорошо, что Рыжий тоже сильно вырос, и у меня есть пара, но выглядим мы, наверное, смешно. Так что если мы и вовсе не попадем на эти дурацкие занятия, то я горевать не стану.

– Давай лучше сбежим за территорию и пойдем на речку.

– А Старик потом что скажет?

– Черт! Ладно, идем…

– Не понимаю, чем тебе не нравятся танцы, а по мне, так нормально.

Может, и мне было бы нормально, если б не Стас. Из мелкого неприметного пацана он прошлым летом вырос в высокого гибкого парня, уже и усы пробиваются, черный чуб волнами падает на лоб, а глаза… И я должна прямо у него на глазах двигаться, как корова на льду! А оттого, что он где-то рядом, руки и ноги у меня становятся ватными. Может, кто-то и попробовал бы строить насмешки, но Ирка совсем психованная – способна и глаза выцарапать, были случаи… Неважно, что она на два года младше, но боевая, настырная и упрямая. Всегда мне хотелось иметь такую сестренку.

– О, наша прима-балерина все-таки пришла!

Танька Петрова, тварь, ненавижу! Когда-то давно, только появившись в интернате, я хорошенько отбила ей печенки, но она, похоже, забыла урок. Выросла Танька толстой, коротконогой, на удивление злобной и неряшливой до ужаса.