Все четверо подняли стаканы и выпили.

– В полночь по местному каналу показывают «Звуки музыки», – Юра вытер губы тыльной стороной ладони. – Офицер австрийской армии своим пением сопротивляется присоединению Австрии к Германии. Я бы предпочел «Кабаре». Там парень, похожий на Лоренца в молодости, поет песню о родине, потом песня становится маршем, все бросают пить пиво, вскакивают на ноги и в нацистском приветствии кричат: «Зиг хайль!»

– Австро-Венгрию теперь называют золотым веком Центральной Европы, – вставил Эдд.

– Сколько нам будет лет, когда времена Союза тоже назовут золотым веком?

– Лет восемьдесят.

– С чем я нас и поздравляю.

Негромкое бормотание женщин за стеной перешло на повышенные тона. Эдд подошел к двери и прислушался.

– Мне наплевать, чего он хочет, – почти кричала Рита, жена Вадима. – Он уедет с концами и не вернется. Бабы его тут же подберут. Никаких денег он не заработает… Мне наплевать, – повторила она в ответ на неразборчивую реплику Марсо. – Я уже не в том возрасте, чтобы начинать все сначала.

Молчание. Потом заговорила Марсо, но так, что Эдд не смог разобрать ни слова.

– Это они нас обсуждают, – мрачно изрек Виталик и двинулся на кухню.

Через минуту появилась Таня, волоча Виталика за руку. Он вертелся, делая вид, что пытается освободиться.

– Забирайте. Он нам мешает.

– Так мы будем пить или нет? – усевшись, Виталик плеснул во все стаканы водку, большая часть которой оказалась на столе.

– Эдд, залезай на трибуну, пока мы еще трезвые, – попросил Вадим. – Нам запретили появляться в городе в военной форме. Что будет дальше?

– То и будет. Россия проиграла войну. Вам еще повезло. Выводимые из Германии войска выбрасывают в Карпатах из вагонов на снег. А на отступные, которые дали немцы, генералы строят себе дачи. У вас тут хотя бы есть квартиры, которые никто не отнимет, и жены, которых никто не выгонит. Но придется уйти из армии.

– Мы можем разнести тут все за пару минут, – скрипнул зубами Виталик.

– Никто не отдаст такого приказа, – успокоил его Эдд. – Никому в Москве Союз больше не нужен, кроме тронутых умом идеалистов. Что будет с вами, там всем глубоко наплевать. На повестке дня одна задача – разворовать страну.

– Эдд прав, – согласился Вадим. – У нас в Болдерае уже режут корабли на металлолом. Грузят на баржи и увозят в Германию…

– У меня идея! – перебил его Эдд. – На военных складах должны остаться противогазы. В Россию их не повезут. Есть покупатель. Договоритесь с начальством, чтобы эту хрень списали.

– Кому нужны сраные противогазы?

– Их используют на африканских шахтах. Узнайте, что ваш флот еще готов продать. Только не связывайтесь с оружием.

По телевизору начали передавать окончательные результаты выборов. Марсо накрывала на стол, был слышен только стук тарелок и звон бокалов. Все остальные уставились на телеэкран. Эдд так сильно прикусил губу, что ощутил во рту привкус крови.

Телекомментатор сообщил о победе в 32-м избирательном округе независимого кандидата Эдда Лоренца над кандидатом от Народного фронта Григорием Березовским. Раздалось громкое «ура!»

– Не понимаю, как тебе это удалось, – Марсо чмокнула Эдда в щеку.

Эдд почувствовал, как комок в желудке расползается приятным теплом.

– Я использовал американскую технологию «политического серфинга». Чтобы удержаться на поверхности воды, надо постоянно чувствовать под ногами провал.

– Ну, вот все и решилось, – с деланой завистью сказала Таня.

– Что решилось? – рассердилась Марсо.

– Будете сидеть в Верховном Совете.

– А потом?

– В тюрьме, – пошутил Виталик.

– Ты лучше о себе подумай, – еще больше рассердилась Марсо.