– Ты боишься.

– Я три года поклонялся Сехмет[13]. Три года я стоял на пути неведомых врагов из необъятной Африки. Наступает момент, когда человек должен отгородиться не только от других, но и от самого себя, чтобы прожить еще немного.

– Ты заменил разум благоразумием. Титхеперура знает, что я могу доказать свое родство с царским домом Рамсесов по женской линии. И он не оставит нас в покое. Пока ты был в Нубии, он боялся тебя. Сейчас он может убить нас обоих, – Таисмет отвернулась, чтобы Ной не увидел страха в ее глазах. – Милость богов длится лишь мгновение, но это великое мгновение. Нельзя его упустить. Выбор за тобой. Ты уже сделал почти все, что нужно, чтобы достичь совершенства, – остается сделать еще один шаг.

Ной не знал, что ей ответить. Его наставник часто повторял: «Если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Будущее должно само позаботиться о себе. Оно уже здесь, за углом…» Зачем заглядывать дальше, чем в завтрашний день.

Таисмет тоже молчала. Она была слишком взвинчена, чтобы обрушить на Ноя всю мощь своего очарования. Она только вытянула руку так, чтобы на нее падал свет луны. Два кольца на ее пальцах чуть сверкнули. На одном, очень старинном, переходящем из поколения в поколение, были вырезаны незнакомые Ною знаки. Но он знал, что это кольцо, освященное во всех четырнадцати гробницах Осириса, порождало силу, дающую власть. На втором, был вырезан знак «анх», увитый стеблями лотоса.

Внезапно Ной выдернул валик у себя из-под головы и швырнул в дальний угол комнаты.

– Ты говоришь – милость богов! Мгновение! На то, что ты задумала, нам потребуется не мгновение, а время, много времени. Милость богов должна следовать чередой, подобно лотосам на твоем ожерелье, – Ной сорвал цветок с ожерелья Таисмет и воткнул его ей в волосы. – Мне нужны солдаты, много солдат. И деньги? Только тогда мы сможем победить.

Взгляд Таисмет приобрел сумеречный оттенок, из-за которого Ной и все остальные мужчины Фив теряли голову. Она сорвалась с постели и через некоторое время вернулась с большим мешком.

– Вот, – Таисмет высыпала на постель несколько сотен больших колец менового золота. – Этого тебе хватит?

 Ной прищелкнул языком:

– Я и забыл, что твоя бабка куда-то упрятала почти все золото Рамсесов.

– Это только небольшая его часть, остальное спрятано далеко от Египта. Мы пошлем за ним, когда восстановим власть истинных царей и богов.

– Ты уверена, что найдешь его.

– Амонасет оставила мне свиток папируса, который я должна прочитать только тогда, когда мне будет грозить настоящая опасность. Или когда я стану царицей Египта. Иначе написанные на нем слова разлетятся по ветру. И еще свою печатку, по которой меня должны узнать как законную наследницу египетских царей. Ее мне передала Хатхорити. – Таисмет повертела в руках кружок из зеленого камня, он выскользнул у нее из рук и покатился по полу.

– Почему бы нам не уехать в Нижний Египет, в Танис, и не заняться интригами при дворе. При таких-то деньгах. Сиамун долго не проживет, и у него нет достойных наследников.

Резким движением Таисмет села на край матраса.

– Мне нужны Фивы!

Ной провел рукой по ее волосам:

– Черной земле потребовались века, чтобы возникнуть, и ей потребуются века, чтобы умереть. А после нас пусть пересохнет Нил.

В глазах Таисмет сквозь слезы сверкнули недобрые огоньки.

– Ты говоришь нет? Значит, нет?! – она воздела к небу руки, а потом с отчаянной решимостью бросилась из комнаты на террасу. Порыв ветра с грохотом захлопнул за ней дверь. Ной поймал ее только в саду.

– Ты нарушаешь законы Маат, заставляя сказать да своими слезами. Это нечестно. Я не буду выполнять все твои прихоти.