– Кофе хочешь?

Маша на секунду представила, как Борис сейчас позовет Нинель и попросит приготовить кофе. А та отбреет его, так как ее рабочий день закончился. Маша поморщилась и поспешила отказаться:

– Я ничего не хочу, не беспокойся.

Борис устроился напротив, на кожаном диване, и заговорил:

– Я все время думал о нашем последнем свидании.

– Да?

– Да. Я думаю, что нам, Мань, не стоит ссориться перед свадьбой.

– Не стоит, – согласилась Маша.

– Как я уже сказал, я думал обо всем этом, и мне кажется – я тебя понял.

Маша молча замерла в ожидании. Конечно же, он все понял! Он не мог не оправдать ее надежд!

– Я не учел особенностей твоей… мечтательной натуры. Ты у нас девочка добрая, отзывчивая… импульсивная, ведь мне, если разобраться, именно это в тебе и нравится.

– В самом деле?

– Меня не должен был так удивить твой порыв. Но пойми и ты меня, Мань… Ты требуешь от меня слишком уж… странных поступков.

– Странных?

– Да. Но все же я не остался безучастным. Поручил кое-кому прозондировать почву…

Маша вскинула на него глаза:

– И что?

– Все будет нормально. Я думаю, мы сумеем перевести ее в другое учреждение. Получше, посытнее. Есть, знаешь, всякие сейчас экспериментальные детские дома, под особым контролем…

Маша слабо усмехнулась. Вот оно что… «Под особым контролем…» Борис в своем репертуаре. Он забыл, кто перед ним, и держал свою речь на казенном языке делового человека.

– Ей не подойдут… учреждения, – возразила Маша, – ей нужны теперь близкие люди и любовь. Ты не видел, что с ней, а я видела.

– В прошлый раз ты утверждала, что она тихая девочка и с ней все в порядке. А теперь…

– С тех пор прошла неделя. Ты забыл – где она сейчас? Это психиатрическая лечебница. Она – здоровый ребенок, а там из нее сделают больного. Через неделю я собираюсь забрать ее. Ей нельзя там больше находиться.

– Даже так? Я смотрю, ты эту неделю не сидела сложа руки!

– Борис, милый, я не хотела тебя расстроить.

– Ну конечно! Ты готовила мне сюрприз. Должен признать, тебе это удалось, дорогая.

– Я думала, что за неделю ты примешь решение, свыкнешься с мыслью о девочке…

– Ну, знаешь! Маша, пойми одно: это чужой ребенок! Даже если бы я безумно любил детей, я бы сто раз подумал. Но я пока не питаю любви к детям. Больше того, их возня и крики меня раздражают. Их неопрятность, их невоспитанность просто бесят!

– Никогда не подозревала об этом.

Маша почувствовала, как субличность «Маша – маленькая девочка» боязливо поджала ноги под себя. Она иногда оставляла под подушкой фантики из-под конфет и забывала поставить на место тапочки.

Между тем Борис продолжал:

– Но больше всего меня поражает твое упрямство. Я делаю шаги навстречу, предлагаю варианты, а ты же уперлась как баран.

– Другой детский дом – это вариант?

– Да! В конце концов, можно найти приличную бездетную пару, они будут счастливы…

– А Алька? Сомневаюсь, что она…

Борис встал с дивана, прошелся и отвернулся к окну, хрустнув пальцами.

– Значит, наш брак ты вот так запросто поставила на карту?

Маше нечего было возразить. Выходит, что так. И все-таки она сказала:

– Не запросто. Я очень…

Но Борис, казалось, не слышал ее:

– Не ожидал! Мне казалось, что я все для тебя сделал…

– При чем здесь это, Борис? – удивилась Маша. – Разве в любви считают, кто для кого сколько сделал? Не говори глупостей. Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю!

– Глупости? Ну конечно, пустяки. Я лишь вытащил тебя из твоей вонючей школы и устроил в престижное агентство переводчицей.

Маша вскинула на жениха удивленные глаза. Господи, что с ним? Неужели он будет сейчас перечислять все свои заслуги? Но Бориса, похоже, теперь было не остановить.