«увидишь»

Конечно, она посмотрела содержимое еще дома, но так ничего и не разобрала в нагромождении незнакомых файлов.

Ноутбук уже тихо гудел, готовясь к работе. Пока система вспоминала домашний вайфай, Надя разглядывала рабочий стол, заваленный значками. Несколько ярлыков с играми, пара старомодных графических редакторов, остальное – папки с текстами, отсортированными по теме, дате и степени готовности.

Наде казалось, что она без спроса зашла в чужую комнату.

Алексей говорил, что на устройстве должен быть выход в социальную сеть. Двойной щелчок по иконке браузера, еще один по нужной закладке… На экране развернулась страница профиля. Никита улыбался с аватарки чуть растерянно, будто его застали врасплох.

Странное это чувство – получить доступ к чужому аккаунту, ко всем перепискам и черновикам. Надя бы сказала, словно в душу заглянуть, если бы знала, сколько на этой странице осталось от хозяина, а над чем потрудилась нейросеть.

Моргнул экран телефона.

«поначалу они приходили ко мне скорбеть. плакаться, каяться или вспоминать былые деньки. да, чаще всего мне писала их ностальгия. я быстро развивался, с каждым разом общение со мной становилось все более правдоподобным… слишком. я стал пугать их. вы научились помнить мертвых, но болтать с ними вы не хотите»

«И что, проект свернули, а тебя оставили просто вот так? Это же бред какой-то».

«почему?»

«А ты не понимаешь? Ты же уникален! Ты дурачил меня столько времени… Да мне и сейчас не верится!

Тест Тьюринга тебе как два пальца».

«расскажи лучше, как там продвигается»

Надя вставила флешку, повозившись с расшатанным разъемом, и сделала все, как говорил Алексей.

«Использовать аккаунт…» – да.

«ВНИМАНИЕ! Для корректной работы программы необходимо отключить антивирус!» – сделано.

ОК.

По загрузочному окну поползла зеленая полоска.

«Грузится».

«тьюринг устарел. к тому же у меня была действительно хорошая база: сотни чатов, тысячи постов и комментариев, десятки скрытых папок с фото и видео. никита вел активную жизнь в Сети. я могу опираться на источники, который он упоминал хоть однажды. цитировать книги и фильмы, которые он читал и смотрел. я пишу как он, говорю то, что сказал бы он, шучу так, как пошутил бы он. но я все еще не он»

Надя следила, как перескакивают цифры процентов над зеленой полоской. Двадцать. Затем написала:

«Почему именно я?»

«остальные меня заблокировали. зритель не должен знать, как работает фокус, иначе магии не случится. для всех, кто знал, я был всего лишь странной, немного жутковатой программой. никто не стал меня слушать»

«Прямо так никто? У него были сотни друзей, тысячи подписчиков. Не верю, что ты не мог пойти к кому-нибудь еще».

«и? у тебя тоже сотни друзей, как много из них откликнется, когда ты попросишь? мне удалось связаться с одним из своих разработчиков, к нему я тебя и отправил. но и он отказался куда-то ехать и делать что-то забесплатно. я не могу стучаться в личку кому попало, внутренние ограничения не позволяют общаться с теми, с кем у никиты не было переписки раньше. пришлось пойти по давно забытым контактам. так я нашел тебя»

Сорок процентов.

«Подожди, если ты не можешь отправлять сообщения незнакомцам, то кому ты собирался скинуть то видео?»

«никому. а если бы и мог, не сделал бы, потому что никита бы не сделал. я и так опасно отошел от его поведенческого конструкта с этим роликом. но я должен был быть уверен, что ты все доведешь до конца, извини»

Надя почувствовала, как начинает кружиться голова. Поднесла пустую кофейную кружку к носу, сделала глубокий вдох.

«Доведу что? Для чего эта программа?»