Выплеснув возмущение нравами, порядками, временем, Хачатур затихал. С тоской смотрел в небо, мыслями улетал на родину. Там его ждали родные и близкие, накрытый стол, разговоры с добрыми шутками, шум-гам детей и ясное ощущение, что в огромном мире ты не один и жизнь твоя сложилась. Все, что ты имеешь, заработано честным трудом, и каждый день встречаешь с радостью. Да, есть мир богатых, пресыщенных деньгами и утехами, но духовно пустым, но есть и твой мир, милостью Божьей, надо принимать все с благодарностью и смирением. После тебя останется дом, сад, дети, они продолжат твой род. Они расскажут своим детям о тебе, а те – своим, и пока они помнят тебя, ты жив.
Попивая кофе и коньяк, они вели себя, как душа пожелает: думали о своем, вспоминали прошлое, говорили, не стесняясь, о том, что тревожило их.
Они чувствовали себя свободными и были не одиноки.
И сегодня Профессору вспомнилось празднование Пасхи.
ГЛАВА 4. ПАСХА
Светлый праздник Пасхи.
Апрельский погожий день. Долгожданный, желанный, полный любви и веры, естественного благоволения, воскрешения и обретения вечности Иисусом.
Воистину, природа откликнулась на святой праздник. Истосковавшиеся души прихожан радовались благостному дню, слышали веселое щебетание птиц, любовалась игрой солнечных лучей в ветках деревьев, зеленеющей травкой – все давало им жизненную силу и надежду, вселяло радость бытия. Звон колоколов пробуждал их души, осветляя их христианской верой и любовью. Сердца людей преисполнились трепетным, светлым чувством ожидания будущего.
Женщины со светлыми лицами, нарядно одетые, с покрытой головой, с корзинами, накрытыми вышитыми полотенцами, спешили в церковь. Рядом резвились дети, следом степенно шли мужчины. Возле церкви толпился народ, ждали выхода батюшки. Приехали господа на роскошных машинах, разодетые, пахнущие дорогой парфюмерией, недоступные, далекие от мирской жизни.
За церковной оградой выстроились бомжи и калеки. Им давали денег или завернутые в салфетку куски пирога, пару яиц, а кто и бутылку вина.
– Христос воскресе!
– Воистину воскресе!
– …Воскресе!
– …Воскресе!
– …Воскресе! – эхом отражалось в колокольном звоне, плыло в воздухе, умиротворяющей улыбкой светились лица прихожан.
Во дворе церкви стояли в ряд столы. Они плотно заставлены корзинами, накрытые полотенцами. В них куличи, расписанные яйца, бутылки красного вина и выпечка. Налетел жужжащий рой пчел, на удивление, настроенный миролюбиво.
Женщины с волнением ожидали торжественного момента, когда батюшка осветит пасхальный кулич, крашеные яйца и яства. У девочек косички спрятаны под цветными платками, и это делало их похожими на разукрашенных живых матрешек. Они кротко стояли у столов, подперев щечки ладонями, взирали на происходящее. Мальчики озорничали, бегали окрест. Все шумели, смеялись, искали знакомых и радовались встрече.
Из открытых дверей церкви шел запах ладана и потухших свечей. Прихожане толпились за дверью: вежливые, дружелюбные, ждали очереди. Они крестились, заходили в церковь, ставили свечки. После службы вышел к ним батюшка в праздничной одежде и с ликующим лицом. Ночная служба не утомила его. Все в радостном порыве двинулись к нему, окружили. Батюшка успевал поздороваться, перекрестить, одарить добрыми словами. Он прошел вдоль столов, окропляя святой водой выставленные яства. Брызги падали на счастливых прихожан, они целовали крест в руках батюшки и крестились.
Зазвонили колокола в храме Живоначальной Троицы в усадьбе Свиблово.
Профессор накрывал стол. Обстоятельно, долго. Вспоминал, как это делала мама. Она любила этот праздник, хотя в церковь ходила редко и пост не соблюдала. Профессор, отмечая Пасху, ощущал маму живой.