– Напрасно мы так орали, – говорил Сойер, – надо было потише.

– Напрасно ты его убил, – сказал Пендер, провожая взглядом сине-белую патрульную машину на встречной полосе.

– Но он знал твою фамилию!

– Ну и что?

– Мы должны были это сделать, избавиться от него.

Пендер покачал головой:

– В Соединенных Штатах не меньше миллиона Пендеров, в одном Детройте тысяч двести, наверное. Нас никогда не нашли бы по одной несчастной фамилии.

– Но мы не могли рисковать! – воскликнул Сойер.

– Чушь собачья! И ты это знаешь, Мэтт. Ты просто искал повода, чтобы пальнуть из своей пушки.

– Перестань. – Сойер наклонился между сиденьями. – Я сделал это ради нас. Я хотел, чтобы мы спокойно уехали, без проблем.

– Ну да, вот только мы уехали, оставив после себя труп, – с нескрываемым раздражением выговаривал Пендер. – Не просто труп, а труп гангстера. Значит, за нами будет гоняться не только полиция, но и мафия. А если бы мы его отпустили, он бы вернулся домой и стал бы искать Пендера по телефонному справочнику Детройта. Мы были бы уже за миллион миль отсюда, когда он понял бы, что его Пендер в справочнике не значится. Если бы вообще понял. Ты нас подвел, Мэтт. – Пендер обернулся, чтобы посмотреть ему в глаза. – Чертовски подвел. Бирмингем остался далеко позади. Пендер вел машину с тяжело бьющимся сердцем и невольно все крепче сжимал руль. «Мы попали, – думал он. – Черт подери, как нас только угораздило? Что же теперь делать?»

Фургон сожгли на задворках заброшенного склада в Ривер-Руж, сняв номера и очистив салон от всего, что могли бы использовать как улику. Пендер на пару минут задержался, чтобы посмотреть на пламя, и вернулся к остальным, ждавшим в «шевроле».

Затем номера и пистолет бросили в Детройт-Ривер в безлюдном месте и поехали к западу в аэропорт. По дороге молчали, глядя каждый в свое окно, вздрагивали, если попадались полицейские машины, и старались забыть.

Пендер не мог забыть. Он все слышал каркающий смех Бенетью, слышал его голос, с издевкой произносящий «Пендер», точно это был козырной туз, видел, как его затылок разлетается на клочки после выстрела Сойера. Это было ужасно и глупо. Непрофессионально.

«Все могло быть иначе, – думал Пендер. – Мы могли бы отжимать деньги, пока не надоест. Но теперь, в результате одной-единственной ошибки, мы вынуждены пуститься в бега. Мы убили человека».

Пендер вжался в кресло. За окном, покрытым дождевыми каплями, тянулся унылый детройтский пейзаж.

В мотеле неподалеку от аэропорта они сняли за наличные двухкомнатный номер. Ввалились, падая с ног от усталости, и Мэри сразу рухнула на одну кровать, а Сойер на другую. Крот сел на стул, а Пендер прислонился к стене, закрыв глаза и по-прежнему гоня от себя мысли о Бенетью.

Он должен был предвидеть подобную ситуацию. Должен был заранее просчитать все на сто шагов вперед. Как он не догадывался, что однажды им попадется клиент, который не захочет становиться жертвой? Семья которого не захочет платить выкуп? Что однажды им придется осуществить свои угрозы?

Но так или иначе, он и подумать не мог, что они кого-нибудь убьют. Они все время блефовали, и Пендер был уверен, что так будет всегда. Он представлял себе, что в самом худшем случае они откажутся от сделки и поедут искать следующего клиента. Но убийство? Нет, плохие парни – это не про них.

За все два года об этом не было и речи. Они вообще мало разговаривали о работе и не очень-то задумывались о моральных и юридических последствиях своих поступков. Первый успех вскружил им голову. Когда они получили выкуп за Синклера и убедились, что могут делать это и не попадаться, у них сразу появилось множество планов на будущее. Тогда всю ночь в мотеле они наперебой сыпали идеями.