Иванов Н. А. Османское завоевание арабских стран. 1516—1574. М., 2001). И хотя многие аспекты первых столетий Османской империи впоследствии отошли на задний план и начала торжествовать политика национальной и религиозной ксенофобии, все же турецкие формы клерикализма сложились иначе, чем в других мусульманских странах. Эти особенности в известной степени сохраняются и поныне, что нашло отражение в светском по характеру турецком государстве, сформированном Ататюрком после революции 1918—1923 гг., в котором учитываются, но не превалируют исламские каноны и догматы» (Тощенко Ж. Т. Указ соч. Там же).

Достаточно интересен пример Китая. Следует отметить, что китайский коммунизм, по сути, во многом повторил положения конфуцианства, хотя коммунизм в объективном смысле стремится к изживанию из человеческого сознания всякой религии. Китайские власти, при построении комплекса морально-нравственных основ современного китайского общества, весьма и весьма многонационального, экономически многоукладного, вынуждены совмещать в нём и ценности коммунизма, и основные ценности трёх культурно-образующих учений китайского государства – конфуцианства, даосизма, буддизма. И это при том, что в стране сильны сепаратистские настроения, которые неизбежно ассоциируются с тибетским буддизмом. Ответом же на исламский уйгурский сепаратизм, питаемый «принципиальной несовместимостью» ислама и китайских основ в западных областях Китая могут служить выводы исламского богослова 19 в. Сунь кэ ань, изложенные в трактате «Цинь Чжень Цзяо Као»: «То, что с веками не омрачается, есть истина; а то, что с продолжением веков взаимно омрачается, есть ум (мысль). Только у святых мудрецов мысль одна и истина тождественна… Святой мудрец западных стран Мухаммед явился после учения Конфуция… Почему их речь не одна, а истины (учения) совершенно согласны между собой? Потому, что когда мысль одна, то и истина одинакова. Справедливы слова древних, что тысячи мудрецов имеют одну мысль и вся древность – один закон». Аниховский С. Э., Ли Синь. Конфессиональное своеобразие китайского ислама//Религиоведение. 2010, №1, с. 51. Республика Сингапур, которая во второй половине XX в. достигла огромных успехов в социально-экономической сфере, долгое время возглавлялась премьер-министром Ли Куан Ю (1923—2015 гг.), который своеобразным образом способствовал укреплению китайского в своей основе комплекса морально-нравственных основ на территории г. Сингапура. Он утверждал, что: «Демократия не работает в условиях хаоса. Знаете английское выражение – „закон и порядок“? Закон не работает, когда нет порядка. Такие конфуцианские ценности, как преданность родителям, лояльность и справедливость, трудолюбие и бережливость, искренность по отношению к друзьям и преданность стране, являются важными опорами юридической системы. Мы только усиливали эти традиционные ценности, поощряя поведение, которое им соответствовало, наказывая поведение, которое им противоречило»

(Киселёв Д. Сингапурский рай: без жвачки и с виселицей, выпуск телепередачи «Вести недели» от 29 марта 2015 г. на www.vesti7.ru/news?id=46886). В мировом значении вклад Китая в комплекс морально-нравственных основ общества заключается в том, что во 2 в. до н.э. в Древнем Китае был учреждён институт общественных врачей (бесплатная медицина для всего населения), который с 1 в. до н.э. стал функционировать не только в больших городах, но и по всему государству. Одновременно было введено медицинское преподавание в Императорском университете г. Лояна (493 г.), а затем, примерно через сто лет – г. Чанъани, где преподавали китайские профессоры, тогда же были основаны медицинские училища в главных городах провинций. Оплата этих мероприятий осуществлялось центральными властями. В вопросе первенства права на бесплатную медицинскую помощь Китай спорит с Италией, так как в Древнем Риме ещё в 3 в. до н.э. появились не особо искусные «общественные» врачи, деятельность которых оплачивалась городскими советами.