Я распрямилась и отвернулась от борта. Тут и Нейтан, до этого смотревший на чаек, кружащих под облаками, повернулся ко мне и спросил улыбнувшись:

–Ну как ты, дорогая? Не укачивает?

Я ответила, что всё хорошо и призналась, что мне ужасно понравилось морское путешествие. Нейтан просиял и обнял меня за талию. Так мы стояли некоторое время, пока не решили, что стало холодновато торчать на влажном морском ветру, ловя лицом солёные брызги. По пути в кают-компанию, как пафосно называли внутреннее помещение катера сами моряки, нам попался капитан судна, который выбрался наружу покурить свою трубку. Мистер Трелони – так звали капитана, был сама учтивость. Демонстративно проигнорировав Нейтана, капитан распушил свои усы и произнёс галантное приветствие, поинтересовавшись, как мне путешествие.

–Замечательно, – с улыбкой ответила я. – Мне очень нравится.

Капитан откозырял и убрался обратно в рубку. Их с Нейтаном бодание, которое как началось с нашего первого посещения катера, стоявшего на тот момент у причала в порту, так и продолжается до сих пор. Честно говоря, меня всё это уже начинает немного напрягать. Я женщина спокойная, в отличие от большинства других существ одного со мной пола, скандалы и истерики не люблю. И никогда не любила. Нейтану всегда надо было очень сильно постараться, что бы вывести меня из нервного равновесия. Честно говоря, сколько себя помню, только у него одного это и получалось. А началась их с Трелони война после того, как едва ступивший на палубу Нейтан без всякого разрешения полез в моторный отсек, что бы оценить, насколько с его точки зрения было хорошим состояние механизмов, отвечающих за надёжность судна на ходу. Ничегошеньки при этом в моторах не понимая, ага. Он только во всём, что касается оружия и снаряжения хорошо разбирается. Даже могу сказать – очень хорошо разбирается. Двигатели же совсем не его стихия. А он начал спорить. Сначала с мотористом, вечно пьяненьким мужичком, а потом и с капитаном, когда тот вмешался, что бы утихомирить спорщиков. Назвал «Гарпию» корытом. Трелони взбесился и обозвал Нейтана «сухопутной крысой». Они уже сцепиться готовы были, когда я буквально оттащила мужа от красного, как варёный лобстер капитана. Скандал удалось погасить, но с тех пор мистер Трелони ведёт себя так, будто Нейтана совсем не существует в природе. Смотрит сквозь него, не здоровается, не обращает никакого внимания. Не знаю, куда всё это катится и к чему приведёт, но если Трелони задумает хоть как-то навредить моему мужу, то «Гарпия», вполне возможно, лишится своего капитана. И я не шучу. Я за моего Зайку любому ноги вырву и спички вставлю. Думаете не смогу? Смогу-смогу, не надо во мне сомневаться. Я теперь тётка крутая, вся имплантами напичкана по самое «это самое», ха-ха. Порву любого голыми руками! М-да… А если честно, то мне от всего этого «чуда» био-инжениринга, в которое превратили несчастное тело без моего на то согласия, порой становится очень страшно и грустно. Кто я теперь? Не знаю… Ну, ладно, всё – хватит мрачных мыслей. Мы же плывём на катере! Здесь всё так здорово, так необычно!

Я и Нейтан следом за капитаном вошли внутрь надстройки и свернули налево, что бы попасть в… Э-э, как это помещение на кораблях называется? В общем, в то место на катере, где находились все пассажиры. Оно напоминает маленькую казарму с той лишь разницей, что вместо железных коек, здесь для того, что бы спать, использовали гамаки. Вдоль стен к потолку были прикреплены специальные крюки, на которые эти самые гамаки и вешались на ночь. Днём их снимали с одного крюка и они висели, спускаясь по стенке к полу и никому не мешали. Сидели все на полу, специально для этой цели были расстелены старые матрасы, уложенные на резиновые коврики. На матрасах можно было и спать, если кому-то было невмоготу проводить ночь в висящем над полом гамаке.