Кукушкин, решивший брать хитростью, тихо ответил:

– Потому что не имею морального права что-либо советовать вам, Ваше Высокопреподобие, ибо вы – птица высокого полёта, а я – всего лишь мирянин со своими скромными просьбами и мольбами. Всё, что мне остаётся, – это уповать на ваше справедливое решение, – произнёс профессор, входя в роль смиренного монаха, покорно склоняющего лысеющую голову пред настоятелем. Видимо, попы приняли эту игру за чистую монету: покорность Валерия Степановича возымела своё действие, растрогав ареопаг.

– Хорошо, – улыбнулся отец Пигидий, – в список мы вас внесём.

– Но чисто формально, – добавил игумен Николай.

– Да. Но приходить уже не надо. Дайте-ка мне ваш мандат…

Профессор протянул архимандриту партбилет.

– И заявление на получение гранта…

Валерий Степанович без лишних слов выудил из портфеля сложенный вдвое листок. Отец Пигидий опять засел за читку.

– Простите, сын мой, но у вас здесь допущена ошибка, – мягко предупредил архимандрит.

– Где?

– Вот тут, – священник ткнул холёным перстом в документ. – Не «На научно-изыскательную деятельность», а «На богоугодное дело». Надобно переписать.

– Надо так надо.

Кукушкин сел в уголку и послушно всё переписал.

– Другое дело, – улыбнулся отец Пигидий, пробегая взглядом заявление.

– Что дальше? – спросил Валерий Степанович.

– Дальше поставим резолюции и…

– Какие резолюции? – занервничал профессор.

– Положительные, Валерий Степанович, положительные. Поставим положительные резолюции и отправим ваши документы прямиком патриарху…

– А что, так можно?

Отец Пигидий незлобиво усмехнулся.

– Я всё-таки настоятельно рекомендую вам ознакомиться с постановлением правительства… Там в конце есть один пункт, в котором говорится: ежели епархию местную полностью устроил проект соискателя, его сразу можно направить на утверждение патриарху!..

– Правда?

– Конечно. Тем паче ежели соискатель – член партии и к тому же верующий. Формально вы – идеальный кандидат. И проект любопытный.

Коллеги архимандрита одобрительно закивали. Кукушкин зарделся.

– Мне, право, крайне лестно это слышать. Но…

– Что такое?

– Могу ли я теперь быть уверенным в успехе нашего предприятия?

Отец Пигидий поднялся из-за стола, погладил густую бороду, помолчал и сказал:

– Ну, стопроцентной гарантии вам никто не даст, но я замолвлю словечко перед патриархом… Главное, – строго произнёс священнослужитель, – никаких корыстных побуждений в деяниях ваших, ибо Бог всё видит!

– Боже упаси! – замахал руками учёный. – Что я, не понимаю? Раз такое дело…

– Вот и славно, – сказал священник.

– Никакой корысти, клянусь…

– Не клянитесь! – сурово предостерёг архимандрит.

– Да-да, простите… Я только хотел сказать, что у меня и в мыслях не было… Я никогда…

– Ну, хорошо, хорошо, – устало улыбнулся отец Пигидий, украдкой взглянув на свои золотые часы. – Я верю вам, сын мой. Оставьте документы и ступайте с миром. Там есть ваши контакты? Отлично, мы вас известим. Отец Тихон, внесите профессора в наш список. – Тихон кивнул и тотчас вписал фамилию учёного. – Ну вот. Вроде всё… Хотя… Отец Николай, – священник повернулся к игумену.

– Ах да! – задребезжал старец. – У нас принято помогать церкви…

Доктор сразу всё понял.

– Я готов!

– Видите ли, – продолжал игумен уже более оживлённо, – мы сейчас храм новый возводим на Ленинских горах. Очень нужна помощь прихожан…

– Пожалуйста, – Кукушкин тотчас полез в карман пальто.

Игумен его остановил.

– Ну не здесь же, что вы! – воздел очи к потолку старец. – На дворе ящик для пожертвований. Я вас отведу.

– То есть я могу идти?

– Разумеется, – сказал отец Пигидий, уже без утайки посмотрев на часы. – Вам позвонят.