Миркин достал из ящика стола какие-то бумаги.

– Ага, вот. «Синодальные отделы по делам науки, культу’ы и «аботе с соискателями и п’ове’ке их п’оектов на п’едмет наличия в оных «духовных составляющих»».

Профессор подавился воздухом.

– Это шутка?..

– Не совсем, – отозвался Миркин. – Такие отделы уже по всей ст’ане «аботают…

Кукушкин помрачнел.

– А вы ничего не путаете?

– Ознакомьтесь сами, – Егор Иоаннович протянул профессору листок убористо напечатанного текста постановления. Кукушкин надел очки и тупо уставился в документ.

– Вто’ой абзац, – подсказал Миркин.

Действительно, чёрным по белому – «комиссии при местных епархиях». Запрос, поданный в такую организацию, в течение недели рассматривается ареопагом старейших членов епархии. Если священники большинством голосов ратуют за соискателя, они делают об этом отметку и отправляют документы наверх – в Управление ФСБ, МВД и, наконец, в психдиспансер. Там проходит второй этап проверки, который занимает ещё полтора месяца, в течение которых проект изучается на предмет экстремизма и популизма. Если большинство инстанций дало положительную оценку работе, проект за соответствующей резолюцией уходит к патриарху, в течение недели подписывающему запрос и отправляющему его в фонд, который обязан выплатить соискателю грант, хотя бы и оставляет за собой право уменьшения размеров сметы оного на сумму, не превышающую 5% от заявленной. По окончании всех этих процедур податель запроса информируется фондом о том или ином решении письменно или иным образом. Документы, отправленные в фонд, соискателю не возвращаются. Дата постановления – 30 ноября 2021 года. Всё! Вот с каким дивным постановлением довелось ознакомиться Кукушкину. Дочитав, он сник.

– Поймите, – сказал Миркин извиняющимся голосом, – фонд нынче – ст’укту’а подневольная. Мы ни за что не отвечаем и ничего не подписываем. Единственное, что можем, – это указать г’антополучателю на ч’езме’но завышенную смету п’оекта. Но потом всё «авно выдаём деньги… П’авда, только после п’ове’ки, не «аньше…

Валерий Степанович зажмурился, помотал головой, будто прогоняя дурной сон и, к ужасу своему, убедившись, что ничего в окружающем мире не изменилось – ни леденеющий свинец в глазах Миркина, ни это глупое постановление, – вздохнул и как-то безадресно, словно в вечность, проронил:

– Vanitas vanitatum…

– Что, п’остите? – не понял Миркин.

– Зря я за девятьсот километров к вам тащился – вот что…

– Ну почему же? – поспешил успокоить Егор Иоаннович. – Можете че’ез «голову» нап’ямик к пат’иа’ху. У него сегодня, кстати, п’иёмный день. Вы п’авославный?

– Разумеется!

– В па’тии состоите?

– С 2005-го.

– Мандат п’и вас?

Кукушкин со скоростью звука выхватил из внутреннего кармана пиджака членский билет и гордо продемонстрировал его Миркину.

– Ну и отлично! – воскликнул тот. – Считайте, что всё уже на мази. Помните: последнее слово за «ПЦ. Главное, чтобы священники одоб’или, а дальше как по маслу пойдёт!

– Так мне что, к патриарху ехать?

– Ну «азумеется. Он сейчас в новой «езиденции заседает, в Ку’совом пе’еулке. Это как «аз нап’отив Х’ама Х’иста Спасителя, где спо’тивная площадка была… Поп’обуйте попам объяснить, что, мол, в команди’овке, п’иехал издалека, то-сё. Божьи люди, должны ведь в положение войти!.. Да, чуть не забыл! Обед у них в час, так что пото’опитесь – там наве’няка оче’едь будет. И зап’ос составьте ко»«ектно. Об’азцы на стенде, под стеклом, «ядом с фонтанчиком.

– Думаете, оно того стоит? – колебался Валерий Степанович.

– Попытка не пытка.

– Вы правы, – согласился Кукушкин. – Сейчас глупо сдаваться.