Он помолчал немного. А я обдумывала его слова. Вот откуда эта насмешливая улыбка. Он привык всегда и во всем быть первым, выше других. Но он зазнался и допустил ошибку.

Он вдруг засмеялся, очевидно, прочитав мои мысли.

– Ты совершенно права, – сказал он, кладя мою руку к себе на грудь и накрывая своей. – Совершенно права. Я зазнался, допустил ошибку и стал бояться, что не смогу ее исправить. И чтобы больше не ошибаться, просто перестал стараться. Я сдался.

Он повернулся на бок, чтобы заглянуть мне в глаза, и сказал:

– А теперь я не знаю, как тебе помочь.

Мое лицо не выражало никаких чувств. Я видела Стефана, слышала его, но шевелиться, говорить или пользоваться мимикой я уже не могла. Могла только думать – и все. И я думала – должен быть выход.

– Мне жаль, – прошептал он. – Но я не могу тебе ничего обещать.

Мне хотелось кричать, плакать, биться в истерике – это несправедливо! Неужели нет другого способа поднять ему самооценку? Почему надо кем-то пожертвовать? И почему именно мной?

И вдруг все мое тело пронзила жуткая боль. Я согнулась пополам, схватилась одной рукой за ткань простыни, а другой – впилась ногтями в руку Стефана. Он подскочил, схватил меня в охапку и прижал к себе. Меня бросало то в жар, то в холод, а боль потихоньку стихла. Я больше не чувствовала своего тела. Опять.

Внезапно я увидела нас со стороны. Я стояла у подножья кровати и видела, как Стефан обнимает черно-белую меня и убаюкивает как ребенка. Все мое тело покрывали серые трещинки, как татуировки, глаза открыты, как будто стеклянные. Я видела нас также со стороны в больнице, перед разводом. Но на этот раз Стефан не видел вторую меня. Стефана и черно-белую меня обволакивала еле заметная дымка.

В больнице, видя себя со стороны, я не могла двигаться, пока мое настоящее тело не превратилось из черно-белого в цветное. Я попробовала пошевелить рукой – все получилось, я могу двигаться. Но черно-белое тело на руках Стефана не двигалось и не обретало цветность. Я попробовала дотронуться до Стефана – моя рука прошла сквозь него. Ужас! Я призрак! Я закричала, но не услышала своего крика. Значит, все, что я могу – это двигаться, видеть и слышать. Я попробовала дотронуться до своей черно-белой руки – холодная. При этом я чувствовала два прикосновения – как я прикасалась и как ко мне прикасались. Невероятно! Я проверила у бесцветной пульс – есть, но слабый. Значит, я еще жива. Но почему меня две? И как сообщить Стефану, что произошло? Написать! Если, конечно, получится. Я двинулась к сумочке, которая висела у входной двери на крючке прихожей. Но, сделав пару шагов, споткнулась и распласталась на полу. Меня как будто что-то держало за ноги. Я поднялась и сделала круг вокруг кровати – сообразила, что не могу отойти от своего тела дальше, чем на пару метров.

Что делать? Я обхватила себя руками и обратила внимание – я-призрак цветная, без трещинок и в том же белом махровом халате. Каким-то образом я покинула свое тело, отчего оно стало черно-белым. Надо вернуться в свое тело. Но как? Мы реагируем друг на друга как два разных человека. Как человек может влиться в человека? Бред, я сошла с ума!

Стефан перестал убаюкивать бесцветную. Дымка, окружавшая их, пропала – он сдался. Он аккуратно положил ее на кровать, расправил халат, погладил по волосам, по щеке – я при этом ничего не почувствовала. Потом он, немного подумав, наклонился и нежно поцеловал бесцветную в губы.

– Прости… – прошептал он.

– Нет! Нет! Ты не можешь уйти! – закричала я немым голосом.

Но Стефан меня не слышал, он быстро собирался. Мне нужно вернуться, он должен знать, что я жива! Как это сделать?