– Всё так плохо?

– Цитадель на грани катастрофы. Сегрегация позволяет сдерживать рост населения, но качество продуктов и состояние здоровья ухудшается очень быстро, – Арнольд устало потер виски. – Успешная карательная операция против взбунтовавшегося посёлка станет отличным поводом переключить внимание населения со внутренних проблем, поэтому мэр ухватится за эту возможность. Думаю, у нас не больше недели. Посёлок можно эвакуировать?

– Если бы сейчас была не зима… Но ведь у нас нет выбора.

В дом вошли Мика с Эммануилом, и Роб с радостью переключил внимание на молодёжь:

– Ну что, познакомились немного? – пожилой человек подошёл к брату с сестрой и обнял обоих. – Теперь вы не одиноки. Держитесь друг друга.

– Дядюшка, говоришь так, будто собираешься нас покинуть!

– Никуда я от вас не денусь.

Смотритель Роб отправил ребят мыть руки, совсем как детишек, а сам принялся накрывать на стол. Приготовленный ужин ждал на тёплой металлической печке.

После еды смотритель будто собрался с мыслями и с трудом решился на разговор:

– Пора вам, ребята, узнать правду о своих родителях. Долгие годы вам были известны искажённые факты.

Слушать рассказ Роба было тяжело, но многие вещи начинали по-другому выглядеть в глазах Мики и Эммануила. Родители не отказывались от девочки. Наоборот, они всеми силами пытались скрывать её особенность. До поры до времени им это удавалось. Семья Брамсов занимала не последнее положение в иерархической системе Цитадели: отец был заместителем главного врача и правой рукой Роберта Гринна – только сейчас Мика впервые услышала фамилию дядюшки Роба. Но кто-то донёс на семью, и девочку с гетерохромией глаз забрали из семьи. Мать уже была беременна вторым ребёнком. Мальчика отняли у неё сразу после рождения, а родителей лишили должностей и отправили на работы по сортировке отходов и вторсырья. В каторжных условиях, сломленные потерей детей Брамсы прожили недолго и умерли почти одновременно. Роб подозревал, что отец Мики покончил с собой, после смерти жены.

– Этот случай стал последней каплей. Я разорвал все отношения с братом… – голос дядюшки Роба дрогнул. – Затем я забрал тебя и ушёл из Цитадели.

– И имя Роберт Гринн было вычеркнуто из семейного регистра, будто у моего отца никогда и не было брата, – закончил за дядю Арнольд.

– Да. Точно также было стерто и имя Брамсов.

– Нет, дядюшка! Не стёрто! – Мика ткнула пальцем в невыцветший прямоугольник ткани на куртке брата. – Семьсот сорок восьмого больше нет. Вместо него снова есть Эммануил Брамс.

Роб довольно хмыкнул.

– И Микаэлла Брамс. Это твоё полное имя.

Этот вечер мог стать одним из самых тёплых и счастливых в посёлке, если бы не сынок мэра и его желание уничтожить всех за Стеной, и Посёлок-128 в первую очередь.

Все собравшиеся в доме смотрителя снова погрузились в тяжёлые раздумья по поводу спасения жителей. Необходимо было срочно организовать эвакуацию, но куда отправиться?

– Уйти бы куда-нибудь подальше от Цитадели, в дикие места, чтобы городские побоялись туда сунуться, – Мика покосилась на Арнольда. – Я хорошо помню, какое впечатление на них производил один только Роро. А на просторах застенья полно тварей пострашнее.

Смотритель молча вышел в соседнюю комнату и вернулся с конвертом из плотной жёлтой бумаги. На нём не было никаких подписей, поэтому все вопросительно посмотрели на Роба.

– Нам давно пора было покинуть это место. Мы научились жить независимо от Цитадели. Но я отчего-то тянул. Жизнь наладилась, и я всё чего-то ждал, – мужчина положил руку на плечо Арнольда, – но обстоятельства решили нас поторопить. Готов я или нет, меня здесь теперь ничего не держит.