– Что с прототипами?

Амин достал карманный блокнот.

– Одного мы взяли под контроль, а второго нет в городе. В командировке. Надо ждать.

– Понятно. Значит так, отправьте сообщение! Пусть изменят условия!

Он поморщился, как от зубной боли.

– Не могли нулевых клонов отправить? – адресовал он вопрос куда-то в пространство.

– Когда я был там, видел, что набирали в основном дублей. Так безопасней, – поделился опытом помощник.

– Ладно, поехали!

Глядя на широкую спину помощника в кожаной куртке и его короткостриженный затылок, Халидов думал о том, как ему не хочется домой. Открыв дверь, и заглянув внутрь, Амин передал ему ключи и остался на лестничной площадке.

– Завтра в восемь, – сказал Халидов, и тот, кивнув, побежал по ступеням вниз.

В полумраке он разглядел сидящую с ногами в кресле жену. Не включая свет, он снял пальто и прошел в свой кабинет. Через минуту он вернулся и щелкнул выключателем. Светлана зажмурилась и прикрыла глаза рукой. На столике Халидов заметил почти пустую бутылку вина и бокал со следами губной помады.

– Это что?

Он вытянул перед собой руку с листками бумаги, найденными на столе в кабинете.

– Ты что, читать разучился? – усмехнулась женщина, – Это заявление на развод. Как видишь, я его уже подписала.

Халидов посмотрел на пьяную жену с потеками туши под опухшими глазами и ухмыльнулся. Он ненавидел эти минуты, когда приходилось успокаивать ее, играть в заботливого мужа. Приблизившись к ней, Халидов заметил, как Светлана шарахнулась, вжавшись в кресло, однако он лишь взял бутылку и покрутил в руке.

– Хорошее вино, – сказал он, понюхав горлышко.

– Не подходи ко мне, пожалуйста! – заскулила Светлана.

Рашид Алимович положил бланк заявления на столик, придавив его бутылкой, и заглянул в полные ужаса глаза женщины.

– Возьми еще вина и выпей! Может, завтра забудешь свой бред!

Он покинул гостиную, вернувшись к себе в кабинет.

– Слава, зайди в пятнадцатую палату! Там Васюковой надо цитофлавин поставить.

Лидия Алексеевна Баранова работала старшей медицинской сестрой неврологического отделения двадцать пятой городской больницы уже семь лет и перевидала на своем веку немало интернов: и ленивых, и бесполезных, и блатных, но попадались и толковые трудолюбивые ребята, из которых получатся отличные врачи. Слава Коваленко был из таких.

Невысокий улыбчивый парень с торчащими вихрами, он делал все, что поручали со свойственной ему легкостью и юмором, не чураясь даже самой грязной работы. К пациентам Слава относился с теплотой и заботой, и те отвечали ему тем же.

– Хорошо, Лидия Алексеевна.

Он по дороге заглянул еще в две палаты, и, убедившись, что все на месте и в основном в лежачем положении, нарочито важно прошествовал к пятнадцатой.

– Как самочувствие, Клавдия Петровна? – обратился он к старушке на крайней койке.

Слава взял из угла стойку для капельницы и подкатил к ней.

– Да что-то голова сегодня какая-то чужая. Перед глазами туман.

Спохватившись, он сходил в процедурную, вернувшись с наполненным желтой жидкостью пакетом.

– Сейчас легче станет, Клавдия Петровна, – пообещал он, доставая из стерильной упаковки иглу, – поработайте кулаком!

– Такой молоденький, а уже уколы в вену ставишь так хорошо, не больно совсем, – проговорила старушка, разглядывая его «соломенные» волосы.

Слава театрально нахмурился.

– Да какой же молоденький. Двадцать два годика уже дяденьке.

Он аккуратно ввел в вену иглу и отрегулировал клапан.

– Все! Лежим и получаем удовольствие! Если что-то не так, кричим, что есть мочи!

Клавдия Петровна махнула рукой.

– Да что может случиться? Все нормально. Иди по своим делам!