– Жесть – это сапоги сорок третьего размера, – со вздохом заявила Алька, складывая в ведра полученные комплекты одежды.

– На стройке девчонок особо не ждут, поэтому ничего более стильного, чем кирзовые сапоги вам не положено, – звонко смеясь заявила кладовщица Зина. – Постельное можете менять каждую пятницу, – уже серьезно таинственным голосом добавила Зина. – Мальчишки не интересуются подобными мелочами, не скомандуешь, то они за два месяца так постели и не поменяют.

С выданным Зиной богатством мы вернулись в свой вагончик. Вася принес тюфяки для коек и покинул нас до вечера, заверив, что мальчишки принесут койки после ужина.

Вагончик наш был новенький, в нем стоял запах пластиковых материалов и строительной пыли. Мы начисто вымыли все внутри. Жека пожертвовала домашнюю наволочку, которую прихватила с собой. Алька лихо соорудила из наволочки премиленькие шторки на окошко. Сонька вытащила из рюкзака рулон и приколола на стену возле стола печатный постер, с изображением молодой пары, парня и девушки, в модной джинсовой одежде. Бытовой строительный вагончик на глазах превращался в уютное жилище.

Жека ходила к умывальникам, чтобы вымыть ведро и выполоскать тряпку. Вернулась она в компании молодого человека, который нёс небольшую грубо сколоченную скамью. Жека скомандовала парнишке, где лучше установить новое приобретение и радостно представила парня: «Евгений! Прошу, знакомьтесь, Женька – диск–жокей!»

Евгений – долговязый очкарик с кудрявой шевелюрой, которая жила своей собственной, неведомой никому жизнью. Хотя ветер, как природное явление, отсутствовал в этот летний день, пружинки Женькиных волос находились в постоянном движении, поэтому создавалось впечатление, что и сам мальчишка сей момент сорвется с места и улетит, как пушистое семечко одуванчика. Ничего подобного, конечно же, не случилось. Евгений ознакомил нас с развлекательной программой, которая оказалась довольно скудной, и покидая, пожелал благополучно устроиться на новом месте.

До ужина еще оставалась куча времени. Алька с Сонькой блаженно вытянув ноги, устроились на низкой скамейке возле входа и взирали вдаль, любуясь замечательной картиной – речка, поле, лес. Я уселась на пороге и тоже любовалась окружающим нас благолепием. Навалившись мне на плечи, Жека радостно причитала о несомненном нашем везении, о замечательном командире Василии, который позаботился о нас, словно отец родной.

– Голову мыть и купаться можно в речке, – решительно заявила Алька, – в душевой, наверняка, очередь будет.

– Очередь – не главное, – заверила я девчонок, – главное, что в душе нет горячей воды, так что речка не хуже душа.

– Надо еще придумать, где сушить бельё, – озабоченно рассуждала Жека, единственная из нас имеющая короткую стрижку, – можно прямо на улице сушить, всё равно здесь никто не ходит.

Все сошлись во мнении, что поселились мы в самом замечательном месте, хоть весь городок обойди, лучше места не сыщешь.

После ужина возле нашего вагончика собрался весь институтский отряд молодых строителей птицефабрики. Мальчишки лихо принесли и расставили койки. Волшебным образом на стене возле входа появилась вешалка для одежды. Новоселье состоялось. Было решено отметить славное событие и познакомиться.

Жека достала из сумки кипятильник и с сомнением уставилась на него.

– Этим мы до утра будем чай кипятить для всего табора, – опечалилась подруга.

После её слов Василий ненадолго отлучился и вернулся, неся ценное приспособление, которое представляло из себя длинный провод с электрической вилкой на одном конце и закрепленным бритвенным лезвием с другой.