Уборка только кухни заняла больше часа, дождь, ливший как из ведра, унялся. Грозовые ливни при их обильности, как правило, не продолжительны. Лопатин, почти пришедший в себя, открыл окна. Затхлый, кислый дух, давно не убранного дома, вдруг стал ему донельзя противен. Небо по-прежнему было затянуто низкими тучами, хотя сильный западный ветер должен был вскорости разогнать низкие облака. Василий взял в сенях ведро и пошел к колодцу. На крыльце остановился. Глубоко вдохнул чистый после прибитой ливнем пыли, свежий воздух. Над лесом загрохотало, и Василий сначала принял этот звук за запоздалые раскаты грома, но потом увидал в разрывах облаков что-то большое, стремительно спускающееся, почти падавшее по пологой траектории. На самолет это «что-то» похоже не было. Да и местность была в далеко от пассажирских трасс, и самолеты тут не летали, сколько Лопатин себя помнил. Большая, похожая на тарелку штуковина, неслась, стремительно теряя высоту. Время от времени пыталась выровнять полет, но срывалась и опускалась все ниже. Каких-либо звуков она не издавала, тишина эта только наводило жути.

Пасечник, обалдело открыв рот, смотрел на этакое диво. «Е-мое, он же сейчас упадет…» – пробормотал он, когда штуковина эта, чуть не задев высоченные сосны, скрылась в стороне Чертова болота. Ведро, загремев, вывалилось из рук… Через несколько секунд раздался гул, слабо слышимый треск ломаемых деревьев и глухой удар, Лопатин вжал голову в плечи, ожидая взрыва, но его не последовало… Андреич заметался по двору, не зная, что делать. По всему выходило, что упала тарелка эта где-то километрах в полутора от дома, у самого края болота. Он вбежал в дом и стал лихорадочно одеваться, не попадая ногами в штанины брюк, в рукава рубахи и пиджака, путаясь в кирзачах. Потом схватил со стену старый карабин, все ж таки лес, и припустил в сторону упавшей с неба бандуры.

Солнце медленно, неспешными шагами поднималось над лесными макушками. Дождь только полчаса как закончился, было еще свежо и чисто в воздухе, но уже начало припекать, и день обещал быть, как и все предыдущие жарким. Тропинок в лесу в сторону болота он сроду не протаптывал, без нужды было, поэтому ломился через подлесок, словно лось с диким треском, собирая на себя всю оставшуюся на листве дождевую воду. Сразу же проклял, задыхаясь, все вчера выпитое. Мучаясь отдышкой, Лопатин пару раз упал, зацепившись то ли за валежник, то ли за торчащие корни. Перемазавшись грязью и сбивая на себя с деревьев целые ливни, до места аварии он добрался минут за сорок. Шел, шатаясь и ловя ртом воздух, опираясь на карабин как на клюку.

Упавший с неба предмет проделал целую просеку, метров в сто и стоял, завалившись на бок, под углом градусов в тридцать. Большой, метров пятнадцать диаметром диск на четверть уходил во влажную после дождя, болотистую землю. По счастью, пару сотен метров до болота диск не долетел. Вокруг валялись поваленные ели и осины в окружении сломанных веток и вывороченных корней. Лопатин ошарашенно остановился у края просеки, не веря своим глазам, тяжело дыша, ноги дрожали от сумасшедшего бега, сердце неистово колотилось в груди. Острое чувство нереальности происходящего накрыло его, как волна, с головой. Хуже всего было от шумевшего в деревьях ветра, крика растревоженных птиц, эти самые обычные лесные звуки, никак не вязались с тем чужим, что торчало перед ним из земли.

«Это что же такое творится…» – бормотал Василий, медленно обходя диск, опасаясь подходить к нему ближе. Серо-стальной материал его был тускл, сильно забрызганный грязью, но почти не пострадал от падения, что было странно. Выступ сверху имел круглые продолговатые иллюминаторы, и сразу было понятно, это – кабина. На выступе вились какие-то буквы, не на русском уж точно, и цифры. Чувство нереальности все возрастало. «Без военных тут не обошлось…» – подумал Лопатин, переводя дух. Может, космонавты какие… «Что-то не то, явно что-то не так», – билась в мозгу мысль. Казалось, что все это происходит не с ним. Пройдя еще немного вокруг, он увидел открытый овальный люк, как на авиалайнере, таком же, как когда лет восемь назад они с женой и дочкой летали летом на море в Урзуф.