– Мы должны забрать тебя с собой, – сказал он мягко, его голос был тихим, уверенным. – Ты нуждаешься в помощи. Здесь ты не можешь быть в безопасности.

Одилон поднял голову и посмотрел на капитана большими глазами. В его взгляде теперь читались не только сила и уверенность, но и страх, словно он понимал, что его время в этом месте подходит к концу. Его голос звучал тихо и робко, почти шёпотом.

– Торопитесь или погибнете все, – произнёс он, его слова эхом отразились от стен зала. В этих словах чувствовалась странная двусмысленность, будто он говорил не только о физической опасности, но и о чём-то большем, что ещё предстояло понять.

Мальчик не сопротивлялся, когда бойцы бережно подняли его и положили на носилки, которые они принесли с собой для таких случаев. Эти носилки были изготовлены из лёгкого, прочного материала, способного выдерживать значительные нагрузки. Они были оборудованы ремнями для фиксации пациента, чтобы избежать случайных движений во время транспортировки. Мальчик лежал безжизненно, его тело казалось совершенно расслабленным, в его глазах по-прежнему горела искра жизни. Казалось, что он всё ещё борется за контроль над собой, хотя его силы были на исходе.

Пока часть команды занималась мальчиком, остальные продолжали фотографировать объекты и собирать документацию. Они двигались по залу, словно муравьи, выполняя свою задачу с максимальной точностью. Один из бойцов, мужчина лет тридцати с короткой стрижкой и очками, которые постоянно запотевали, достал камеру и начал методично делать снимки. Он сфокусировался на каждом детском лице в капсулах, на каждой детали оборудования, на каждом символе, высеченном на стенах. Его движения были быстрыми, аккуратными, чтобы не упустить ни одной важной детали.

Другой боец, молодой парень с темными волосами, которые выбивались из-под шапки, занялся сбором документов. Он нашёл множество старых журналов, дневников и технических чертежей, аккуратно запакованные в герметичные контейнеры. Эти документы были выполнены на плотной бумаге, некоторые из них уже пожелтели от времени. На страницах виднелись записи, сделанные тщательным почерком, а также схемы и диаграммы, которые казались слишком сложными для обычного человеческого понимания. Каждый документ был сфотографирован и помечен для дальнейшего анализа. Боец аккуратно укладывал их в специальные папки, чтобы не повредить.

В воздухе витало напряжение, словно сама атмосфера этого места предупреждала о том, что время уходит. Группа знала, что они должны действовать быстро, чтобы успеть покинуть это место до того, как произойдёт что-то ещё более опасное. Но даже в этой спешке они не теряли сосредоточенности, понимая, что каждый шаг может стать решающим для успеха миссии.

От сильной вибрации, исходящей от устройства, все бойцы группы попадали на бетонный пол. Низкочастотный гул, хаотические вспышки свидетельствовали о неизбежности разрушения бункера. Искры от дымящихся кабельных линий, падающие металлоконструкции и воздуховоды на криокапсулы подсказывали капитану Дегтярёву о необходимости срочной эвакуации.

Бойцы успели поместить мальчика на специальные медицинские носилки, надеясь, что врачи восстановят его здоровье. Снежная лавина, вызванная разрушением ледника, вырвала из рук дикий груз и швырнула в глубокую расщелину. Через несколько часов все офицеры группы, измученные борьбой за выживание из-за горного обвала, смогли спуститься к своему временному лагерю, сохранив документальные материалы своего задания.

Когда всё было завершено, капитан Дегтярёв связался с полковником Соколовым через защищённый канал связи. Полковник встретил его доклад молчанием, внимательно слушая каждое слово. Лицо его оставалось невозмутимым, но в глазах читалось напряжение.