– Ясное дело, что, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, вот она тебя накормила и покорила. – улыбнувшись, подключилась Нага.

– Может и так. – ответил Шептун. – И вообще, вы давайте не меня обсуждайте, а по сторонам смотрите, мало ли что там. – добавил и поправил автомат, лежащий у него на коленях.

– Как машина? – спросил у меня Элвис.

– Ну ее, не машина, а бешеная корова, причем на льду! Чуть больше газу дашь, она все из-под себя рвать начинает и в юз уйти пытается. Бестия какая-то, а по таким дорогам на ней кататься – это форменное самоубийство. – ответил я, полностью сосредоточившись на дороге.

– Ну ты это тогда давай поаккуратней, что ли. – ответил Элвис.

Машина реально зверь, но зверь этот больно дикий. Я старался максимально осторожно сохранять баланс скорости и управления, ведь одно резкое движение – и мы улетим в кювет. Благо у меня есть Один, и он корректировал мое движение и скорость, исходя из данных о дороге и ее покрытия. Ехали мы очень быстро, уже проскочили место, где я застрелил марионеток-агентов. И, судя по моему навигатору, в течение часа доберемся до места. На улице в целом было тихо и очень темно, ни марионеток, ни дронов в небе мы с Одином не замечали, что очень обнадеживало.

К складам мы подъехали еще по темноте, но к КПП, разумеется, на машине соваться не стали, а съехали на обочину, после чего вышли на улицу и тихонько через лес по уже известной мне тропинке отправились к забору, чтобы осмотреться.

Я шел первым, следом шла Нага, за ней Элвис, и замыкал нашу четверку Шептун. Мы на полусогнутых подбирались все ближе и ближе к забору, как вдруг услышали выстрел, а потом еще и еще. Стреляли, судя по всему, из пистолета, и каждый выстрел сопровождался громким хохотом.

Примечание автора:

Danke ist sehr lecker. Sie sind ein ausgezeichneter Koch. (нем. – Спасибо, очень вкусно. Вы превосходный повар.)Спасибо, очень вкусно. Вы превосходный повар.)

Danke, es ist schön zu hören. (нем. – Спасибо, приятно слышать.)

Вся группа тут же замерла на месте, чтобы понять, куда вообще стреляют. Но благодаря Одину, который провел свои расчеты, я сразу пояснил, что стреляют не в нас и на удалении плюс-минус двести-двести пятьдесят метров. Затем я спокойно подошел к дереву, с вершины которого открывается отличный вид на территорию складов.

Быстро взобравшись, словно кот, убегающий от собаки, я приступил к разведке. Осмотрелся по сторонам, мне открылась отчасти уже типичная и не очень приятная картина. Вдоль здания штаба стояли три запаркованных японских микроавтобуса, на скорую руку покрашенные в камуфляж краской из баллончиков. В одной из машин просматривались человеческие силуэты, что ерзали по салону. Параллельно микроавтобусам стоял так же коряво покрашенный пикап с открытым кузовом и откинутым задним бортом, использовавшемся сейчас в роли столика, на котором стояли пластиковые бутылки с прозрачной жидкостью, пара открытых банок с тушенкой, пачки с пшеничными галетами и металлические кружки. Также на столе лежали бумажные пачки с патронами для пистолета. А под машиной стояла пятилитровая баклажка с надписью «Спирт этиловый 95%». Рядом с машиной, покачиваясь от алкогольного опьянения, стояли двое мужчин в новенькой камуфляжной форме с генеральскими погонами. На вид им было не больше сорока, небритые, неопрятные, их внешность сама по себе вызывала отторжение. В пятнадцати метрах от них стоял молодой парень, которого сильно трясло от страха, на вид ему было лет двадцать, не больше, только вот одет он был в потертые, грязные джинсы и когда-то белую футболку, которая за время ношения стала полно-серого цвета, плюс различные пятна и дыры. Волосы его были сальные, глазные, а на лице реденькая, еще белая бороденка. Парень постоянно поглядывал то в сторону припаркованных машин, то в сторону пожилого мужчины с простреленной головой, лежащего у его ног. Больше я никого не видел, но вот в штабе горел свет, и там в разные стороны сновали тени у окон. Всю эту сцену освещал прожектор, висящий перед входом в штаб.