Я вдруг подумал, что, возможно, Олли переживает за меня – точно так же, как я переживаю за нее.

Мои раздумья прервало появление Ее Высочества Избалованной Принцессы.

– Джей, мне нужно селфи.

– У тебя что, телефона нет?

– Мне нужно не обычное селфи, а качественное.

– Так мы ведь уже делали? На прошлой неделе, перед началом школы.

– Я собираюсь сменить стиль.

– А, понятно. Потому что старый…

– Замолчи.

– …«на отлично не тянет»? – расхохотался я.

– Заткнись! И вовсе не поэтому, ты же прекрасно знаешь.

– Сама заткнись.

– Так ты сделаешь или нет? – спросила Олли.

– Когда?

– Через полчасика?

– Тебе больше заняться нечем?

– Именно. Да и тебе тоже! – Она прыснула со смеху, отчего мне стало еще хреновее.

Я улегся обратно на кровать и закрыл глаза.

– Как скажешь.

– Спасибо!

Сестра ушла, и я снова уставился в потолок. Грустно признаться, но она права: моя жизнь дошла до той изумительной точки, в которой мне совершенно нечем было заняться. Разве что домашкой по углубленному английскому. Но это не считается.

Впервые Олли попросила меня пофотографировать ее где-то полгода назад – и постоянно пыталась мною командовать. Какое-то время я терпел (уже почти год в моих ушах звучал хриплый шепот мамы: «Будь помягче с сестренкой»), но в конце концов поставил камеру на штатив, выдал Олли пульт управления и оставил ее развлекаться. Она радостно принялась рулить процессом и щелкала минут пятнадцать, а потом заявила, что закончила.

Я просмотрел снимки на фотоаппарате. Обычные селфи типа «на отлично не тянет», только в высоком разрешении. Ну, вы знаете какие: модель слишком близко к камере, рот/нос/подбородок чрезмерно подчеркнуты, взгляд прямо в объектив, губы выпячены «уточкой», фон перегружен, свет плоский и так далее.

– Круто, – сказал я. – А мне можно пару раз щелкнуть?

– Валяй!

Я увеличил фокусное расстояние и отодвинул штатив назад на несколько шагов, усадил Олли на другой стул и развернул ее так, чтобы падающий из окна свет добавлял глубины. Перевел камеру в ручной режим, открыл диафрагму на максимум, затем навел фокус на лицо, оставив фон размытым. Олли смотрела куда-то в другой конец комнаты, и я быстро сделал несколько снимков, прежде чем она это осознала.

– Я же не подготовилась!

– Знаю. Так и было задумано. Ладно, можешь посмотреть вон туда.

Олли послушно развернулась, привычно выпятив губы, словно изображала Дональда Дака.

– А теперь улыбнись как можно шире.

Она принялась корчить дурацкие рожи.

– Убери улыбку, посмотри в камеру.

Сестра стерла с лица идиотскую ухмылку, склонила голову, заглядывая в объектив, и я это поймал. А потом сделал еще дюжину снимков, хотя был почти абсолютно уверен, что именно тот удался.

– Дай посмотреть!

Я поднял камеру повыше, чтобы Олли не дотянулась, – будто бы играл в «попробуй отними» с терьером.

– Покажу, когда закончу. Мне нужно вполовину меньше времени от того, что ты потратила на подготовку. Подожди, ладно?

Она фыркнула и ускакала, а я принялся за дело. Перебросив фотографии на компьютер, я прежде всего быстро проглядел свои. Первый снимок оказался вполне ничего, да и парочка следующих тоже. Но в том, где она смотрела в камеру, была изюминка – вот за него я и взялся.

Я выбросил из головы, что она моя сестра, и подошел к кадру так, как если бы снял кого-то чужого на улице. Сделал снимок монохромным, но в теплых тонах – и он стал похож на черно-белую фотографию из старого журнала мод. Затем усилил контраст насколько возможно, не доводя до зернистости на коже. Слегка обрезал оригинал, чтобы бóльшую часть снимка занимала голова, а также затемнил края, еще сильнее выделив лицо на расплывчатом фоне. Немного естественного драматизма, а не слащавая голливудщина. Я отодвинулся от монитора и посмотрел на картинку. Неплохо.