– Остров похож на вопросительный знак, – нарушила тишину Гордсева.

– Пожалуй. – Евгений Иванов подумал, что никогда не любил вопросительных знаков.

– Послушайте… Василий Васильевич, – поинтересовался Третьяков. – Вы ведь некоторым образом духовное лицо. Ваше присутствие тут можно расценить как благословение этого мероприятия?

Сектант, облокотившийся на поручни, с интересом взглянул на него.

– А вам, собственно, какая разница? – полюбопытствовал он.

– Никакой. – Третьяков сунул в рот жвачку.

– У меня странное предчувствие, – вмешался Карамазов.

– Предчувствие? – Гордеева придвинулась поближе к писателю. – Какое предчувствие?

– Я не верю ни в какие предчувствия, – сообщил Догилев.

– А я как раз верю, – чуть растягивая слова, произнес Иннокентий Бархатов.

– Разве мы хотим чего-то предосудительного? – размышляя вслух, проговорил Василий Волков.

– Не знаю, чего хотите вы, а я намерен купить этот аттракцион. – Третьяков смотрел, как нос яхты разрезает волны.

– Вы уверены, что это именно аттракцион? – усомнился Карамазов.

– А что же это, по-вашему? – Третьяков искоса взглянул на него.

Писатель промолчал. Догилев усмехнулся.

– Что представляет собой сегодняшний владелец? – Вопрос актрисы был адресован в основном писателю. Она прикоснулась плечом к его плечу. Но он был погружен в свои мысли.

– Он манипулятор. Один из лучших, если вы имеете в виду Грандова, – ответил вместо него представитель спецслужб.

Модельер заинтересованно приподнял левую бровь.

– Чем же он манипулирует? – В его голосе прозвучала страсть.

– Людьми. Деньгами. Идеями. – Никита Павлович зевнул.

– Надеюсь, дизайн там интересный, – вздохнул Иннокентий.

– Где? – Иванов был занят изучением стройных ног Анастасии Гордеевой.

– В раю. То есть, я хотел сказать, в аттракционе.

– Да, дизайн очень интересный. – Иванов даже причмокнул.

– Я восхищаюсь вашим искусством… – В глазах Волкова, обращенных на модельера, промелькнуло нечто…

– Спасибо. – Улыбка Иннокентия смахивала на улыбку Джоковды.

– Я уже два часа на этой яхте, но пока не услышала ни одного комплимента. – Актриса надула губки.

– Все мы ваши поклонники, дорогая. Особенно я. – Евгений Иванов галантно склонился над ее рукой.

– Я даже готов вложить в вас деньги, – активно вмешался Константин Третьяков.

– А вы? – Анастасия Гордеева повернулась к Карамазову.

– Я не занимаюсь продюсерской деятельностью.

– У меня есть много продюсеров, но ни одного хорошего сценариста.

– Я не пишу сценариев. И, вообще, не люблю кино.

Гордеева бросила на него долгий, испытующий взгляд.

– А я люблю ваши книги, – спокойно сказала она.

– Вы читали мои книги?

– Да. И они мне действительно нравятся.

Присутствующие заметили, что писатель смутился.

Коттедж Грандова

Грандов изучал Таню. Стройная, милая, открытая, понимающая. Грандов был рад, что уговорил ее остаться.

– Вы приняли правильное решение, – сказал он.

Теперь необходимо было постепенно ввести ее в курс дела. Он подумал, что ей может не понравиться сценарий. Скорее всего она никогда не экспериментировала ни над собой, ни над другими.

– Я хочу вам объяснить кое-что, Таня. Иначе вам трудно будет разобраться в том, что происходит.

Грандов подошел к бару, налил две рюмки водки.

– Я задумал одну игру, – он залпом выпил водку.

– Какую игру?

– Замечательную. Игру в искушение.

– Не понимаю, о чем вы.

– Потратить такие деньги, чтоб люди приезжали сюда на экскурсию, слишком просто. Представьте, у вас есть деньги. Вам хочется необычных, но достаточно безопасных ощущений. И вы предпринимаете эту поездку, как любую другую: в Рим, Париж и т. п. Вероятно, вы рассчитываете на что-то более экзотическое, чем обычный тур. Конечно, вы станете свидетелем адовых мук и райских наслаждений, и могу вас заверить, что это произведет на вас определенное впечатление. Но не более того. И все это превратится в никому не нужный пошлый цирк.