— Вы не сделаете этого, отец.

— А это, мой дорогой сын, зависит от тебя. И только от тебя. И запомни: больше никаких покупок без моего ведома. Ни геллера!

— Бросьте, отец!

— Пять тысяч геллеров за рабыню — это слишком. Слышишь? Слишком!

— Я возмещу вам со своего счета.

Я усмехнулся и покачал головой:

— А откуда берется на твоем счете, сын?

Он молчал.

— Кстати о счете. Я прекращаю твои выплаты. До тех пор, пока не образумишься.

— Отец, вы несправедливы!

Мне стало горько:

— Я, наконец, справедлив. Нужно было сделать это многим раньше, чтобы прекратить, наконец, твои дебоши.

Увы, чистая правда, но она уже не исправит то, что было исковеркано годами.

— Твое сегодняшнее приобретение я забираю себе.

Мальчишка оживился даже больше чем нужно. Мигом испарилась спесь.

— Нет, отец! Я хочу эту девку. Неужели вы откажете мне в такой малости?

— Это конфискация, сын.

— Она понравилась вам? — Невий желчно ощерился. Со снисходительным презрением.

Я не ответил. Развернулся и пошел к дверям — сыт по горло глупым разговором.

Я вошел в свой кабинет, растворил настежь окна, позволяя ветру хозяйничать в помещении. Запах дарны преследовал меня, и чтобы избавиться, нужно принять душ и сменить одежду. Въедливое дерьмо!

Я лишь встал на самом ветру, сцепил руки на груди и устало прислонился к широкой блестящей раме. Вдалеке, над шапками цветущих бондисанов, виднелись городские высотки, меж которых сновали корветы, как облако мошкары.

Не хотел унижаться до рукоприкладства, но едва сдерживался. Верил ли я в то, что только что сказал? Конечно, нет. Но если не будет иного выхода… Невий в совершенстве овладел лишь одной наукой, которой слишком сложно было не овладеть, имея такую мать. Наукой придворного лицемерия. Все Теналы владеют ею в совершенстве. В том числе ее брат Луций — первый среди лучших. И в то время, как я был на службе, мальчишка пропадал в дворцовых галереях, составляя компанию принцу Эквину. Уния твердила, что это лучшее вложение в его будущее.

Все это было вполне созвучно политике дома Тенал, но я был воспитан иначе. Отец, дед, дядья — все мы прошли через военную службу. Я бы служил до сих пор, если бы не ранение. Я достал сигарету, сам закурил, с наслаждением замечая, как запах отменного табака забивает вонь дарны. Дарна — запах бедных кварталов, дурман нищеты, столь любимый Луцием. Он мстит за сестру, направляя мальчишку по ложному пути. Мстит мне, уничтожая его, как медленный яд.

Может, женить Невия? В его возрасте я уже год как был отцом. Правильная жена — своего рода стратегия и оружие… А неправильная… Я слишком хорошо понял это на своем примере. Нужно обсудить это с Варием. Старик — единственный, кому я безоглядно доверял.

Я провел ладонью по лбу, зарываясь пальцами в волосы, шумно вздохнул. Я все еще надеялся, что мальчишка одумается, и мои угрозы останутся лишь угрозами.

4. Глава 4

Меня трясло от страха.

Я стояла посреди кабинета управляющего, чувствуя, как бесконтрольно стучат зубы. И ничего не могла сделать. Кажется, мне в первый раз в жизни было настолько страшно. Одуряюще. Так, что перехватывало горло, а сердце соскакивало с ритма. Руки и ноги так заледенели, что я их не чувствовала.

Огден откинулся на спинку кресла за столом, положил перед собой акт продажи и что-то внимательно изучал, водя по формуляру пухлым пальцем, перематывая текст. Наконец, вскинул голову:

— Здесь утверждается, что твое имя Лелия. Это так?

Во рту моментально пересохло. Какое-то время я просто шевелила губами, пока, наконец, не сорвалось едва различимое:

— Да.

Огден несколько раз задумчиво кивнул и снова уткнулся в формуляр. Я не мигая смотрела, как его лысеющая макушка в обрамлении длинных блеклых волос ловит блики света, прорисовывающего неровности черепа. Хотелось думать, что управляющий не такой плохой человек. Вероятно, в нем подкупала какая-то мягкость, даже нерешительность. Я вспоминала его робкие возражения на Саклине. Выражение лица. Невий едва ли не унизил его.