Яр заглядывал к Вадиму каждый день, и я каждый раз сжималась, стоило Зверю переступить порог этой комнаты, несмотря на то, что он пока больше не проявлял ко мне интерес, но порой я ловила на себе его взгляд, полный плохо сдерживаемой злобы и бешенства. И тогда я снова возвращалась в тот вечер. Я чувствовала его пальцы, до боли сжимающие мою кожу и оставляющие на ней кровоподтёки, глубоко внутри себя ощущала его рваные толчки, ставшие для меня мучительной пыткой, слышала металлический щелчок бойка, ударившего в пустоту. Я только потом узнала, что пистолет был не заряжен. Зверь лишил меня невинности, свободы, веры в людей, но хуже всего было то, что он отобрал у меня достоинство и уважение к самой себе.

— Что он сотворил? — голос Вадима раздался совершенно неожиданно. Я даже вздрогнула.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что Яр уже ушёл. Всё то время, что он был здесь, я простояла в самом дальнем углу, стараясь слиться с обстановкой.

— Что мой брат сотворил с тобой? — Вадим повторил свой вопрос. — Я же вижу, что ты вся сжимаешься, стоит ему оказаться рядом, стоит мне лишь заговорить о нём.

Я покачала головой, не желая отвечать.

— Не расскажешь? — не сдавался Вадим.

Я кивнула и несмело посмотрела на него. Он вздохнул.

— Что ж, твоё право... Мне больно наблюдать за тем, как Яр совершенно теряет человеческий облик в погоне за местью. И даже теперь, когда он получил всё, ну почти всё... Он не может остановиться. Он не всегда был таким яростным и нетерпимым, но стал... Ему слишком много пришлось тащить на себе.

— Многие люди проходят через различные испытания, но не все становятся такими... — мой голос дрогнул, и я не договорила.

— Как мой брат, — закончил за меня Вадим.

— Все ненавидят меня за дела моего отца, но я даже не знаю, за что несу наказание. — Мрак, царивший в моей душе, требовал свободы, а неизвестность, точившая меня изнутри, хотела обрести понимание. — Может, хоть ты мне ответишь, что сделал мой отец?

Вадим дёрнулся и отвернулся. Он смотрел в сторону, словно вспоминая прошедшее, тень легла на его лицо. Он открыл рот, и я с замиранием сердца уже приготовилась слушать, но вдруг его черты разгладились, и Вадим печально улыбнулся.

— Прости, что было в прошлом, пусть останется в прошлом. Не хочу, чтобы те события стояли между нами. — Он хлопнул по колёсам своей каталки. — Да, твой отец ответственен за то, что я теперь здесь, но к тебе ненависти я не испытываю. Я помогу тебе выбраться отсюда, единственное, о чём прошу, побудь со мной ещё немного. Я слишком рад, что ты сейчас здесь со мной. Видишь ли, всю жизнь я был лишён общества красивых девушек, хочу хотя бы перед смертью немного насладиться общением с тобой.

Ноги подкосились, и я села на кровать. Я слышала биение собственного сердца где-то у горла. Мне только что пообещали помочь, а я боялась в это поверить.

Вадим повернулся ко мне. Он выглядел серьёзным.

— Надо многое обдумать, — он постучал пальцем по лбу. — Я бы мог поговорить с братом, но это ни к чему не приведет. Я хорошо его знаю: он слишком упрям и если что-то вбил себе в голову... — Вадим замолчал и сменил тему: — А теперь я хотел бы прогуляться по саду. Надоело уже в четырёх стенах сидеть. Да и тебе не помешает подышать свежим воздухом.

— Нет! — замотала я головой, с ужасом вспоминая мою недавнюю попытку бегства и встречу с Демоном. — Нет! Там эти чудовищные псы!

— Ты про кого? Про этих милых собачек, что ли? — рассмеялся Вадим. — Ну да, они немного страшные, но зато отлично обучены. Идём, кое-что покажу. Не бойся, они тебя не тронут.

Удручённо я открыла дверь, после чего взялась за ручки коляски, и мы с Вадимом направились к выходу из особняка. Оказавшись во дворе, мы оба зажмурились от яркого летнего солнца. Несмотря на засевший глубоко внутри страх, я полной грудью вдохнула воздух. Как же давно я не смела отойти от дома даже на метр. Вадим громко свистнул, и вскоре нас окружила стая псов. Вцепившись в ручки, словно пытаясь найти в них защиту, я ни на шаг не отходила от коляски, со страхом озираясь по сторонам. Псы рычали, почувствовав чужого, но оставались на своих местах.