Они глумливо расхохотались. Из последних сил я приподнялась на матрасе и отползла, прикрываясь одеялом. Руки срывались, и я падала, утыкаясь носом в изгвазданную поверхность.
— Нет, — прохрипела я, еле ворочая языком. — Нет... Не надо...
— Какая прыткая, — оскалился второй и обратился к первому: — Ну, что скажешь? Порезвимся немного?
— Нет, — ответил тот. — Сначала её осмотрит доктор. Вдруг она целка? Тогда мы сможем выручить от её продажи намного больше.
Передо мной поставили пакет с едой и удалились. Внутри оказалась бутылка воды и несколько бутербродов. Трясущимися немытыми руками я потянулась к воде. Я сдалась. Я не боец, я всего лишь хрупкая девчонка. Меня в жизни не наказывали, отец ни одного грубого слова мне не сказал. Меня холили и лелеяли, мне давали всё самое лучшее, а сейчас я валялась полуодетая в каком-то подвале и умирала от голода. Это только кажется, что героем быть легко.
Я настолько ослабла, что смогла открыть бутылку не с первого раза. Вода... Холодная, обжигающая горло вода. Я глотала так жадно, что не заметила, как выпила почти половину. Утолив жажду, я набросилась на еду. Бутерброды состояли из хлеба и какой-то дешёвой колбасы, политой соусом, имевшим сильный запах уксуса, но мне казалось, что я не ела ничего вкуснее. Я старалась тщательно прожёвывать пищу, но голод был сильнее меня, и глотала огромные куски, давясь, кашляя и запивая водой.
Через некоторое время глаза начали слипаться. Я тёрла пальцами веки, но меня непреодолимо клонило в сон. Выронив из рук недоеденный кусок, я рухнула на матрас.
3. Глава 3
Тягуче медленно ко мне возвращалась чувствительность. Я попробовала пошевелиться, но руки и ноги налились свинцовой тяжестью, и мне удалось лишь слегка дёрнуть пальцем. Как сквозь толщу воды до меня доносилось чьё-то малоразборчивое бормотание. Я приоткрыла глаза, но все вокруг расплывалось, мельтешило и менялось местами. Я поняла лишь, что лежу на кушетке в залитой мягким рассеянным светом комнате, похожей на медицинский кабинет.
— Что ты ей подмешал, идиот? — спрашивал незнакомый голос.
— То же, что и всем, — огрызнулся похититель.
— Сколько? — не унимался тот, кого назвали «доком».
Я скосила глаза и увидела мужчину в медицинском халате, сидевшим за столом и заполняющим какие-то бланки.
— Сколько надо, я дозу знаю! — раздражённо ответил стоящий рядом с ним головорез, одетый в неизменный камуфляж.
— Этой малышке требуется совсем немного. Она до сих пор в себя прийти не может!
— Так даже лучше — меньше криков, — фыркнул бандит. — Лежит себе спокойно и не рыпается. Они все после этого шелковыми становятся, о побеге даже не думают. И на аукционе послушные, истерики не закатывают, клиентов не пугают.
— Убавь дозу, иначе до торгов не доживёт, кони двинет, — отрезал док. — И корми её лучше.
— Ты мне не указывай, я своё дело делаю, а ты делай своё! — потеряв терпение, рявкнул бандит.
— Я свое уже сделал. Девка здорова как бык, вернее, как корова, точнее, как тёлка. — Они оба заржали над этой тупой шуткой. — Вам повезло, она девственница. Молодая, красивая. Не продешевите, за неё много можно выручить.
Я снова попробовала пошевелиться. На этот раз получилось чуть приподнять руку. Это заметил доктор и подошёл ко мне.
— Очухалась, — констатировал он.
— Пожалуйста... — с трудом прохрипела я. — Позвоните моей мачехе... она заплатит...
— О-о-о! — воскликнул док. — Кажется, ты был прав. С ней хлопот не оберёшься. Сейчас я это поправлю.
Он подошёл к стоящему неподалёку холодильнику с инъекциями, извлёк оттуда ампулу, и достал шприц, затем вернулся со всем этим добром. Я только успела вскрикнуть, как он с размаху всадил иглу мне в плечо.