Она поднимается со скамьи. Медленно идет ко мне. Ничего не говорит, в глаза… там смерть… А не знаю, прошлого этой женщины, но там человек уже умер, осталось только жуткое и кровожадное существо.

Не отвожу взгляд. Смотрю на нее. Не боюсь. Не паникую. Во мне все выгорело дотла. Именно в эту минуту, когда новая реальность коснулась меня липкими щупальцами, и я четко осознала, что не буду кориться. Лучше пусть меня убьют, чем я буду ползать перед ними на коленях. Довольно в меня унижений. Их было слишком много в моей жизни.

Звонкая пощечина обжигает щеку.

- И что легче стало? – продолжаю смотреть в глаза убийцы.

- Не таких ломали, овца. А тебя сам, - поднимает указательный палец с кромкой грязи на ногте вверх, - Приказал ломать беспощадно. Так что руки у нас развязаны. А раз ты не хочешь быть покорной шавкой, будешь кровью харкать, - пощечина обжигает другую щеку, на этот раз куда сильнее, так что пошатнулась, не упала, только благодаря решетке.

- Трое на одну, - скалюсь. – Так овцы тут вы, тупое стадо, которое бежит, куда ему укажут. А мозгов, чтобы поразмыслить и выбрать путь, увы, нет.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Резкий выпад ногой и я уже валяюсь на бетонном полу.

Драться я не умею, силы на исходе. Но побои меня не страшат. Главное – не упасть морально, не покориться. Только не им. Довольно быть безвольной куклой.

Ко мне подбегают две ее подружки и начинают бить ногами. Боль, побои, это все для меня не ново. А в теперешнем моем состоянии, я мало что чувствую.

Скручиваюсь в позу эмбриона, перед глазами проносится вся моя жизнь. В побоях моральных, физических. Хочу сопротивляться, дать сдачи, но где мне справиться… Снова безнаказанность побеждает… Прикрываюсь как могу. До боли вжимаюсь подбородком в собственную грудь, ведь так меньше шансов, что пострадает шея и челюсть. Руками прикрыть голову. Особенно виски. Не хочется проломленного черепа. Крепко прижатые к бокам локти, надеюсь, сохранят почки. А то писать кровью потом буду очень долго…

Мне надо выжить, любой ценой. Сжаться потерпеть боль в спине, в напряженных руках... Ничего. Ничего серьезного так они со мной не сделают. А ушибы, да даже переломы, я смогу пережить.
Тело ноет от ритмичных ударов, но боль не прошивает мозг, не заставляет уплыть в беспамятство, наоборот, в какой-то момент, она придает мне уверенность и силы. Силы чтобы стерпеть, чтобы держать клокочущую во мне ярость под контролем, не накинуться в кровавом безумии на обидчиков, открывая свое мягкое тело, что может привести к смертельным последствиям. Силы, чтобы пережить это унижение, а дальше, когда эти мерзкие крысы успокоятся и забудут о моем существовании, я нанесу удар, от которого они уже не смогут оправиться.

Сцепила зубы, терплю. Им все равно меня не сломать… Не позволю… И пощады не попрошу.

- Все, харе, девки… Прибивать ее указание не было, - раздался сверху голос седовласой.

Они оставили меня в покое, расселись на лавках… А я так и осталась лежать на холодном бетонном полу.

Тело ломит. Боюсь пошевелиться. А могу ли я? Понятия не имею. Прикрылась как могла. Но физическая боль не так страшит. Хуже душевная, такое ощущение, что они своими грязными ботинками мне душу истоптали, избили и разорвали.

И так практически всю мою жизнь. Они не первые и подозреваю не последние. Когда-то у меня была счастливая семья, я тогда была совсем маленькой. Воспоминая, как кадры старого черно-белого фильма ужасов всплывают перед глазами.

Я родилась в достатке. В детстве у меня было все, о чем я могла только мечтать, ни в чем не знала отказа. Сейчас спустя столько лет, мне кажется, то счастливое время лишь плод моих фантазий. Ведь уже тогда над нашей семьей сгущались черные тучи. Но я была слишком маленькая, чтобы это заметить.