– Да, в паспорте чеха написано, что он мужчина, но мне наплевать! – смахнув с глаз слезу, гордо заявила Галина и с наслаждением произнесла:

– Я выгнала эту скотину в три шеи! Выгнала!

– Надеюсь, не за предложение сыграть с ним в очко? – осведомилась Далила.

– Нет, конечно. Он оказался женат.

– Кошмар! – отшатнулась Далила, хотя Ванека в этом подозревала давно.

Галина с остервенением повторила:

– Да, женат! В чем, зараза, мне и признался, когда я начала с замужеством на него наседать. Хочешь, тебя огорошу?

Далила не хотела, но послушно сказала:

– Хочу.

Галина плюхнулась на диван рядом с подругой и, вцепившись ногтями в ее холеную руку, с презрительной страстью воскликнула:

– У Ванека в Праге не только молодая жена! Там у него трое детей!

– Ой, мамочка! – взвизгнув, подскочила Далила. – Я не могу больше терпеть!

Слова эти относились к боли, которую причиняли ей острые ногти Галины. Однако Галина, по-своему истолковав вопли подруги, с чувством спросила:

– Ты не можешь терпеть, а мне каково?

– Ужас! – освобождая наконец свою руку и со слезами рассматривая ее, сказала Далила. – Это раны уже, а не царапины. Такие заживать будут долго.

– Еще бы! – яростно подтвердила Галина. – Гребаный Ванек оказался героем-отцом! Трое детей!

Удивляюсь только, чем он их настрогал!

– В каком смысле? – оставив руку в покое, удивленно спросила Далила.

Приученная к дифирамбам и гимнам в адрес многочисленных мужских достоинств Ванека, она искренне изумлялась.

– У него же там, в штанах, нет ничего. Кроме волос. И пота. И мобильного. Он мудозвон! – радостно заявила Галина. – У него все время оттуда звон какой-то идет. Разве нормальный мужик носит мобильный в переднем кармане брюк? А он, импотент хренов, носит. Потому у него и облом, потому и размеры такие.

Далила (не подумав) попробовала возразить:

– Но, помнится, ты говорила…

– Молчи! Я врала! – осадила подругу Галина и, рыдая, призналась:

– Безбожно врала, как врут все бабы, когда хотят вызвать зависть.

– Но зачем тебе зависть у меня вызывать? – поразилась Далила.

Подруга с воем призналась:

– Ах, знала бы ты, как я страдаю!

– Но почему? У тебя же есть все.

– Точно! – согласилась Галина. – Самсонова, ты права! У меня есть все: дурацкая нищая жизнь! Внебрачный ребенок! Слезы в подушку! С мужиками полный облом! Даже отсутствие хорошей работы и ремонта в квартире есть у меня! И пустой холодильник!

Одного только мне не хватает: зависти лучшей подруги. Вот когда ты начнешь мне завидовать, тогда я успокоюсь. Только тогда, наверное, я почувствую себя: немного счастливой.

Далила осознала, что происходит с подругой, и внезапно расплакалась. Прижав Галину к груди, она с горестным воем ей сообщила:

– Об этом мечтаю сама! Когда наконец я тебе позавидую, Семенова? Господи! Ну когда! Бедная ты моя!

Бедная!

– От переживаний у меня пропал аппетит, – расположившись на плече у подруги, жаловалась, рыдая, Галина. – Из-за сволочи-чеха я жрать не могу! Ну, ни крошки не могу в себя затолкать!

– Как обидно, – вторила ей Далила. – А я принесла твой любимый торт…

– Торт?!

– Да, со взбитыми сливками…

Печаль из Галины ушла, Галина мгновенно вскочила:

– Торт со взбитыми сливками?!

– Да, пропитанный клюквенным ликером и посыпанный шоколадной крошкой.

– С ума сойти! Я три дня о таком мечтала! А мы тут сидим!

Далила напомнила:

– Ты же сказала, что у тебя нет аппетита.

– Но жрать-то хочется, – рассердилась Галина и призвала:

– Немедленно лопать торт!

– Отличное предложение, – согласилась Далила и, осторожно промакивая пальцами слезы, окликнула крестницу:

– Ангелина! Детка! Быстро ко мне!

Малышка, пользуясь увлекательной беседой взрослых, свирепо грызла коробку, в которой (это она по опыту знала) лежала игрушка. Далила, как прилежная крестная, каждую субботу баловала девочку новой игрушкой.