– …постойте-постойте… – лето торопливо похлопало себя по карманам, перетряхнуло дорожную сумку, – на мокрую от растаявшего снега землю высыпались фантики, билеты, чеки, банкноты уже не существующих государств, списки покупок, – нет… нет… а… а вот… – лето дрожащими руками развернуло пожелтевший листок, готовый рассыпаться в прах, – ДАРАГОИ ЛЕТА ВАЗЬМИ МИНЯ ССАБОЙ… АЛЕК… это… это вы… – листок распался на мелкие кусочки, которые тут же подхватил ветер, – ну вот, ну вот, все рассыпалось!

– Не переживайте, у меня осталась копия…

Ветер гнал по улице обрывки прошлого.

Лету все-таки удалось найти более-менее сохранившийся дом, на крыльце которого оно подмело опавшие листья, вынуло ставни из окон, и даже вынесло на веранду бесконечно древнее кресло-качалку и столик, на котором расставило потемневшие чашки. Алек уже хлопотал вовсю, он вынимал что-то из глубоких подземелий, расставлял солнечные батареи, возводил причудливые постройки, распахивал и перемалывал замерзшую землю, бросая в неё семена. Лету не терпелось увидеть, что прорастет из семян – но так ничего и не взошло, семена слишком долго ждали своего часа.

– Это моя вина, – засмущалось лето.

– Что вы… вы ни в чем не виноваты. Это же не вы поменяли орбиту земли, после чего она ушла бесконечно далеко от Солнца, и вернулась только сейчас…

– А почему… почему так вышло?

– Сейчас трудно сказать, слишком много противоречивых данных… какая-то война… кто, кого, куда, зачем, все сваливают вину друг на друга…

Лето зябко поежилось.

– Ничего, я попытаюсь что-нибудь сделать с помощью генной инженерии… быть может, получится…

– …а постойте-постойте! Сейчас! – лето бросилось к вокзалу, к камере хранения, поволокло тяжеленный чемодан, – сейчас, сейчас…

– Давайте я вам помогу…

– …спасибо… вот… – лето лихорадочно начало рыться в карманах, сумках, кошельках, – вот… – из ладоней лета посыпались зеленые луга, тенистые чащи, стаи птиц…

– Невероятно… этого не может быть, это не могло сохраниться… невозможно…

– Для меня все возможно, я же лето…

В бесконечных хлопотах лето даже не заметило, что вот уже несколько дней не видит Алека, – и решило наведаться в глубокие подземелья, чтобы повидаться с ним. Лету пришлось немало поплутать в лабиринтах шахт, прежде чем оно натолкнулось на ряды мерно гудящих серых кубов, внутри которых что-то происходило.

– Здравствуйте, – сказало лето.

– Вы… кто вы? Что вам нужно?

– Я лето.

– Убирайтесь!

– Простите?

– Убирайтесь отсюда! Пятьсот лет без лета жили, и еще столько же проживем! Ишь чего выдумали, лето им какое-то!

– Да это вообще извращение…

– Да запретить это лето, и дело с концом!

– Я… я ищу Алека…

– Ну, больные на всю голову всегда были…

– Нет, ну это ваше дело, хотите быть летом, ну будьте там себе наверху, но к нам-то зачем с этим летом лезете?

– Не надо нам этого, нам своей зимы хватает…

Лето закусило губу, собрало последнюю волю, чтобы не разрыдаться, развернулось и зашагало прочь по темным туннелям, гордо поднимая голову. Лето ничего не понимало, так его еще никто не встречал, а ведь оно ничего никому не сделало, за что же тогда…

Блуждая по туннелям, лето поняло, что заблудилось – оно попыталось вернуться к кубам, пусть они ругаются, лишь бы показали дорогу назад – но вскоре поняло, что не помнит, как пройти к кубам. Лету ничего не оставалось кроме как идти куда-то в никуда, вспоминая какие-то правила выхода из лабиринта – но чем дальше шло лето, тем глубже оно погружалось под землю. Наконец, впереди забрезжил тусклый свет, и лето радостно устремилось туда – но каково же было его разочарование, когда оно увидело подземную пещеру, заполненную водой, в глубине которой плавали бесцветные, почти прозрачные рыбы. Лето подошло поближе, чтобы согреть их своим теплом, рыбы перепугано заметались, а потом и вовсе безжизненно застыли в глубине воды.