— Может быть, вы скажите что-нибудь? — спрашиваю не в силах более терпеть. Я немедленно хочу услышать его профессиональное мнение.

Его лицо становится непроницаемым, затем он встаёт и, обойдя ударную установку, присаживается на мягкий диван. Теперь он стал ко мне ещё ближе, но совесть моя не позволяет мне скользнуть глазами по его торсу и сосчитать количество кубиков на его прессе.

Херасе, их шесть! Целых шесть кубиков пресса! А не многовато ли? Это же незаконно! А я что, полиция нравов, чтобы думать, о том законно ли это? Это даже симпатично! Всё, Скай. Достаточно!

Очевидно, он уже начал что-то подозревать, судя по его порочной ухмылке на лице. М-да, ему-то от скромности никогда не подохнуть.

Допрыгалась! Теперь он будет думать, что я какая-нибудь извращенка.

— Извините, я не смотрела на вас, но вам бы лучше одеться, — с трудом проговариваю, опуская взгляд в пол.

Избавь меня от этого стыда, прошу!

— Это подождёт, Скай, — в его глазах играет мерцающий огонёк.

Он ставит локоть на подлокотник, ладонью подпирает подбородок, сканируя меня с ног до головы.

Чувствую себя экспонатом на аукционе, который никто не желает выкупить из-за ненадобности.

— Мне интересно, почему именно эта песня стала твоим фаворитом?

Я рассеянно пожимаю плечами.

— Не знаю! Возможно, потому что она полностью совпадает с моим внутренним состоянием в настоящее время.

Босс едва слышно угукает.

— И почему же в настоящее время ты страдаешь?

— Вы знаете французский? — удивлённо выпаливаю, уставившись на него во все глаза.

— Немного.

— На самом деле я не то чтобы страдаю. Просто череда неприятностей вынуждает меня задуматься о некоторых вещах. Думаю, удача принципиально обходит меня стороной, как будто я ей где-то очень сильно насолила.

— Советую тебе никогда не зацикливаться на этом, — его тон, как и выражение лица внезапно становятся серьёзными. Появляется мысль, что я потеряла ту нить, соединяющую нас во время моего исполнения. — В юношестве я также зачастую думал о неудачах, но настал такой период в жизни, когда я твёрдо сказал себе — всё зависит только от меня самого, а не от какой-то там фортуны или стечений обстоятельств.

— И у вас получилось?

Босс громко хмыкает и разводит руками в стороны.

— Как видишь!

Я прочищаю горло от кома и нервно ёрзаю на стуле, не зная, что ещё сказать или спросить, но, к счастью, быстро вспоминаю, что так и не услышала его мнения на мой счёт.

— Так вам понравилась как я спела?

— Тебе следует поработать над верхними нотами, — быстро отвечает, как будто у него заранее был припрятан ответ на вопрос. — У тебя очень глубокий и достаточно сильный голос. На начальном этапе советую изменить свой репертуар. Такой, например, как у "Florence and The Machine". Думаю, их репертуар тебе больше подойдёт.

Это, конечно, всё очень замечательно, но мне немного не по себе.

— То есть, получается, вам не понравилось?

— Моё мнение не всегда может совпадать с мнением большинства, но пупырышки ещё никогда меня не подводили, — я тупо моргаю на сказанное им. Что он несёт? — Если от музыки по моему телу бежит рассыпная дрожь, значит, исполнитель попал в яблочко.

Пупырышки, значит. Гениальная теория!

А хотя постойте-ка. Во время его исполнения на рояле по моему телу бежала дрожь. Получается, он об этом сейчас говорит?

— Так у вас были… э-э-м... пупырышки от меня?

— От тебя нет, а от твоего исполнения…, — кривит он рот, а мне хочется стукнуть его по башке, — это были, скорее, микро пупырки. Совсем крошечные. Песня неплохая и поёшь ты весьма недурно, но, чтобы исполнять сложные композиции, нужно ещё работать и работать. А вот что касается произношения и игры на гитаре, к этому у меня нет претензий.