– Ах ты, безмозглый идиот! – крикнул Мейзан, перекрывая визг капизеров.

Он широко махнул мечом и обезглавил обезьяну, от которой отбивался Аранель.

Аранель повернулся к нему с широко раскрытыми глазами.

– Как ты мог…

– Заткнись! – прорычал Мейзан и сделал выпад, чтобы зарубить другого зверя.

Аранель перевернул нож и ударил лезвием о лезвие меча Мейзана.

– Они не бессмертны и не могут исцелить себя! – выкрикнул он. – Достаточно просто вырубить их. Не обязательно убивать!

– Для этого и нужны ножи, ты, бесхребетный безгрешный болван! – Мейзан отпихнул Аранеля в сторону, чтобы заколоть приближающегося капизера. – Я пытаюсь вытащить нас отсюда целыми и невредимыми.

– Но какой ценой? – Аранель посмотрел на его лоб.

– Не смей меня осуждать.

– Я бы никогда не посмел, но Торанический Закон…

– Он должен понимать, что значит «самооборона», – прорычал Мейзан. – А если нет, то мне плевать, потому что я ни за что на свете не вознесусь!

Следующая волна капизеров обрушилась на них, визжа, выстреливая шипами и клацая зубами. Но на место каждого убитого Мейзаном и Айной капизера прибывали еще трое. Глаза обезьян светились злобой, а истошные вопли грозили разорвать барабанные перепонки.

– Мейзан… – Голос Айны стал слабым. – Я знаю… что не вовремя… но… я хочу спать…

Мейзан выругался, когда Аранель бросился ловить ее пошатывающееся тело. В плече Айны поблескивал шип.

Аранель выдернул его и осмотрел рану:

– Слава Шерке, рана неглубокая!

Но даже с неглубокой раной Айна будет в отключке ближайшие пару минут. Мейзан не мог справиться с таким количеством зверей в одиночку. Только не без хитронов.

– Я прибегну к ченнелингу. – Мейзан стиснул челюсти. – Молись своей травянистой сучьей богине, чтобы у меня все получилось.

Он провел большим пальцем по кейзе, как раз когда капизер послал в их сторону залп шипов.

Хитроны Мэлина скользнули по хитронам Мейзана. Юноша сжал воздух вокруг себя так, что он стал плотным, словно камень, и образовал защитный купол вокруг него, Аранеля и Айны. Шипы капизеров отлетали, и даже когда твари колотили кулаками по воздушному щиту, тот не поддавался.

– Это наш шанс! – воскликнул Мейзан.

Он пробился сквозь толпу, и Аранель вместе с Айной последовал за ним. Они были уже на полпути к северному краю, когда купол начал сильно дрожать. Мейзан заскрипел зубами: его хитроны напряглись, заставляя частицы воздуха сохранять свою форму. Но воля хитронов Мэлина возобладала, и Мейзан потерял контроль.

Купол взорвался и отправил в лаву целую вереницу кричащих капизеров.

– Нет, – простонал Мейзан, когда лава начала подниматься, шипя и пузырясь от ярости.

Надо ее остановить. Мерумарт не должен был извергнуться сейчас. Ведь если это произойдет… Мейзан посмотрел в сторону восточного края кратера, и все его тело заледенело от ужаса. Его клан был там, внизу, они прятались в пещере у основания Мерумарта. Четверо оставшихся в живых членов Канджаллена, которых Мейзан поклялся защищать.

Юноша едва успел осознать свой промах, как вулкан взорвался. Столбы огненной жидкости взметнулись ввысь, а затем с сокрушительным треском разверзлась восточная стена Мерумарта. Лава хлынула через новое жерло вниз по склону горы.

Страх сковал Мейзана, и он застыл на месте, наблюдая за этими потоками. Через несколько секунд убежище Канджаллена затопит. Его товарищи сгорят заживо или будут погребены под завалом.

Они не умрут, а продолжат жить в палящей, удушающей тьме… пока не потеряют желание существовать и не погибнут от «стирания» души – самой страшной участи, которая может постигнуть человека. «Стирание» означало окончательный конец существования. Необратимое разрушение души, не оставляющее нетронутым ни одного хитрона.