После непродолжительной паузы он продолжил:

– Теперь главное. Сегодня в 21-45 с Курского вокзала отправился поезд на Харьков. В нем едет предполагаемая «первая». Более точную информацию мы получим уже на месте, но, как подсказывает мне моя интуиция, это именно она. Насколько мне известно, эта девушка переживает сейчас разрыв со своим молодым человеком. История банальная и неприятная. Вот мы добрались и до сути дела.

Кирилл поерзал на стуле, весь монолог Михалыча он слушал внимательно и теперь уже имел четкое представление о его задаче, которую начальник должен на него возложить.

– Мне необходимо познакомиться с ней и втереться в доверие? Я правильно понимаю ход ваших мыслей?

– Так да не так, – буркнул Константин Михайлович. – Главное ты, конечно, понял, но мне важно знать, осознал ли ты, что сейчас за человек едет в вагоне купе? Больной, раздавленный, прибитый чувством вины и собственной ничтожностью! Как раненный зверь, готовый укусить любого проходящего мимо. И этот зверек может наделать глупостей. Есть удручающие примеры суицида, когда наши сотрудники не успевали вовремя объяснить причину трудностей в жизни «семьи», поэтому тут нужны такт и деликатность, нужны терпение и обходительность, достойные их истинного предназначения.

Кирилл молчал. Весь его боевой настрой улетучился, а на его место пришло осознание, что одно неловкое слово или движение в сторону этой «больной дамочки» – и вся операция может пойти под откос.

Начальник сразу заметил перемены в лице молодого сотрудника. Видел, как уходит ироничная улыбка, как брови опускаются все ниже, закрывая собой затухающие озорные искры в глазах.

– Сколько у меня времени на подготовку? – спросил Кирилл, хоть и сам хорошо понимал, что у него нет и минуты.

– Я рад, что ты все понял и принял верное решение. В 2-21 поезд прибудет в Тулу. Там ты и сядешь в ее вагон.

Михалыч достал из ящика стола конверт и протянул его Кириллу.

– Тут билеты и деньги. Торопись.

Он посмотрел на часы – они показывали начало первого. Значит, два часа у него точно есть. Выходя из кабинета, он уже набирал телефонный номер штатного «Шумахера».

– Кирилл! – окликнул его Константин Михайлович.

Тот оглянулся и увидел лукавую улыбку на лице начальника:

– Она любит пионы. Запомни, может пригодиться.

Кирилл спустился в гараж и не увидел ни одной заведенной машины. Предполагая, что его ждут на улице, он вышел в теплую московскую ночь. Яркое праздничное освещение преобразило город. Скоро День России, и украшенная Москва сияла и блестела, как начищенный самовар в деревне у его бабушки. Проспект освещали фонари, но машины так и не было видно. Через минуту ожидания из ворот гаража показался байкер. Он сидел верхом на штатной «Хонде», шлем висел на руке, а за спиной болтался рюкзак. Он остановился прямо перед ним, и Кирилл узнал начальника гаража – Витьку Копылова. Тот протянул ему руку и сразу отдал шлем:

– Держи, поедешь один. Времени мало, расстояние большое. Нам двоим не успеть. Тут вот – на… – он достал из-за спины рюкзак, – здесь все, что может тебе пригодиться. Куртка, брюки, вода, ну и всякие мелочи.

Копылов слез с мотоцикла и еще раз крепко пожал руку Кириллу.

– Ну что, похоже намечается серьезная вечеринка? – грустно спросил Виктор.

– Посмотрим, – только и ответил тот, натягивая экипировку и забираясь на байк.

– Да, я совсем забыл. Билет для твоего «железного коня» там же, в рюкзаке. Не будешь же ты без транспорта на чужбине?

– Спасибо тебе, Витька. Хороший ты человек.

Он похлопал Копылова по плечу, закинул рюкзак на плечи и с ревом десяти классических мотоциклетных двигателей скрылся в ночных огнях наряженной Москвы.