В этот вечер он ведет себя не гостеприимно. Говорит с ней грубо и спорит. Мнения о разных темах у них расхожие, но никто из них не хочет уступать другому. Я чувствую себя как между молотом и наковальней.

Знакомство проходит скверно. После этого вечера он методично высказывается о подруге плохо: ему не нравится ее внешность, голос, манера общения. Я понимаю, что в нашем доме ее нахождение не желательно.

Так из моего поля постепенно исчезает С. Не насовсем. Но в будущем у нас будут длительные перерывы в общении. В главную очередь из-за него. Для меня, хоть я и сопротивляюсь, он становится законом и порядком. К его поведению нужно подстраиваться и стремиться к ценностям. Он задает тон нашей жизни, а я пляшу под его дудку.

Второе важное знакомство моей второй подруги Д. и моего молодого человека происходит примерно в тот же период. Все заканчивается немного иначе, но по сути – с тем же исходом. В тот вечер он ведет себя снова не гостеприимно. Моя одногодка-подруга, отведя меня в сторону, шепотом сообщает свое мнение о том, что недолго мне с ним осталось встречаться. Со стороны совсем не похоже, что он дорожит мной. Вот такое плохое впечатление он производит на нее.

На следующий день мой парень, как бы между прочим, сказал, что ему даже немного жаль, что он сначала познакомился со мной, потому что ему больше понравилась Д.

С этого момента начинается эпопея его якобы незакрытого гештальта с моей подругой. Но об этом позже.

Я обескуражена. Мне больно и обидно от этих слов. Как и от слов подруги, впрочем. Я не получаю ничего из того, на что надеялась, учиняя эти знакомства.

В первом случае у него появляется критика одной, во втором – романтический интерес ко второй. Ни то ни другое не может стать подспорьем классных отношений с моим парнем. Наоборот, все становится только напряженнее.

Но я не думаю уходить.

Я пытаюсь обсуждать с ним произошедшее при знакомстве с подругами. Но разговоры не разрешали ситуации.

Он всегда находил аргументы, которые бы меня успокаивали. Но если не успокаивали, то он бросал меня с этими эмоциями. Физически или эмоционально отстранялся: уходил в работу или на встречу с друзьями. Если был дома, то обрывал обсуждение и занимался своими делами.

Он уверял меня, что на самом деле я, конечно, все выдумала, и я могу спокойно общаться с моими подругами. Правда то, что он будет препятствовать нашему общению, мне не говорится.

Этой истории я бы хотела уделить особое внимание.

Она о первой измене. Была ли она первой на самом деле, я не знаю и никогда не узнаю. Я считаю ее первой, хотя много лет заставляла себя думать, что ее и вовсе не было.

Это событие, думаю, разделило наши отношения на до и после. И это я пойму много позже. А пока я просто жила свою жизнь как могла.

Вот что я пишу об этом эпизоде в своем блоге.

«Я много лет хранила эти истории в себе. Носила их каждый день с утра и до ночи в своем рюкзачке с опытом. И мне было очень тяжело. Но это важная часть моей истории, и об этом я бы тоже хотела писать. Хотела прежде всего для того, чтобы выпустить случившееся со мною из себя на волю. Чтобы это перестало быть таким неприятным, и чтобы оно больше не казалось чем-то постыдным и тем, что точно надо держать при себе.

Если моя душа – берег, а мое доверие к человеку – песок, усыпанный по берегу, то измены были очень глубокими следами от ног великана, ступающему по моему песку. Море – это слова, которыми я рассказываю эти истории, чтобы смыть следы.

Вот одна из них. И пусть эта история будет рассказана в назидание другим, таким же, как я, которые тоже столкнулись с изменой.