Вперед выступил самый пестрый представитель делегации. Я подавил в себе желание встать, подойти к нему и протянуть руку со словами «Очень приятно, царь», так как он мог не оценить шутку. Точнее сказать – не мог оценить. Да и – свято место пусто не бывает. Это я о троне.

Между тем, парламентер начал говорить.

Говорил он долго, с чувством и интонацией, нередко делая паузы, давая мне возможность оценить услышанное. По всему его виду можно было понять ответственность данного момента. Разглагольствовал он минут пятнадцать, а затем замолчал, вероятно, ожидая моего ответа.

Да, ну и ситуация сложилась! Они явно от меня чего-то ждут, вот только чего? Отправить бы сейчас этих вояк, скажем, завоевывать Казань. От греха подальше. Огорчает одно: Казань уже взяли. Не отдавать же обратно, правильно?

Тишина стала давящей, слышно было даже, как учащенно бьется чье-то сердце. Или это мое разыгравшееся воображение? Минут через пять они стали нервничать, то и дело я ловил подергивание хвостов и кончиков ушей. Хотя лица оставались абсолютно непроницаемыми и невозмутимыми, словно были вырезаны из камня.

Все смотрели на меня в ожидании ответа. Главный вождь смотрел, смотрел старик, смотрела свита вождя. Как писал Моэм в своем «Театре»: «Взял паузу, так держи ее любой ценой, чего бы это ни стоило» Кстати, писателем Моэм стал по совместительству, а основным его занятием была разведка и контрразведка. Старичок знал цену паузам…

Так прошло еще минуты две. Атмосфера накалялась все больше и больше. Тянуть «кота за хвост» дальше было опасно.

Поэтому, тяжело вдохнув, я опять блеснул своим красноречием. Я довольно-таки долго и обстоятельно объяснял присутствующим о важности того, что космические корабли бороздят просторы оперного театра и о других, не менее значимых вещах. Естественно, что никто кроме меня ничего не понял.

Они, сдается мне, очень удивились. В задних рядах послышался негромкий шепот. Вождь изумленно переводил взгляд то на меня, то на старика. Потом он заговорил, глядя на старца. Голос его постепенно набирал силу и наливался, как мне показалось, угрозой.

Старик по-прежнему глядел на меня.

На тираду вождя он ответил всего двумя спокойно произнесенными фразами, даже не посмотрев на него при этом. Глаза у последнего заметно округлились, он со страхом взглянул на меня, потом куда-то вверх, а затем, стараясь сохранить достоинство, удалился. За ним ушла и вся его свита. Последним ушел старик. Перед этим он хитро посмотрел на меня, и улыбнулся.

Ну что же, как сказал однажды Александр Невский: «Лед тронулся, господа крестоносцы!»

Лёд тронулся.

Поужинал я в кампании все той же милой девушки-кошки. Спать улегся в той же комнате, в которой проснулся накануне. Сон пришел быстро и не нес в себе ни сновидений, ни кошмаров.

Проснулся я отдохнувшим и полным сил, но долгое время не хотелось вставать. Просто лежал, и вяло думал. Смогу ли я изучить местный язык, понять этих существ? Все же – это не люди. Их психика может столь же сильно отличаться от моей, как и внешний облик…

В тронном зале раздавались негромкие звуки, а затем я услышал приятный аромат съестного. Желудок напомнил мне, что завтраком пренебрегать не стоит, даже в самых экстремальных ситуациях. Но прежде, чем выйти, я размялся и сделал несколько силовых упражнений. Что-то внутри подсказывало мне, что стоит поддерживать физическую форму.

У очага орудовала знакомая мне девушка. Она помешивала варево в горшочке. Недалеко, прямо на полу, была расстелена небольшая скатерка, на которой лежали фрукты, поджаристые лепешки и жареное мясо.