– Вот у него и спроси, – спокойным учительским тоном ответила Айрис. – Он у тебя давно живёт, я предполагаю, но теперь ты его увидел.

– И что мне с ним делать? – уже почти спокойным голосом спросил, взявший себя в руки, Глеб.

– Глебушка, ты не переживай, – почти ласково произнесла девушка. – Домовые – существа очень полезные, они дом в порядке держат, чистоту соблюдают. Мой вот готовит хорошо, главное продукты не забывать покупать.

– Да? – в трубке раздался настороженный голос одноклассника, мягкость в голосе Айрис ему показалась подозрительной.

– Да, Глеб, именно так, – уже обычным уставшим голосом ответила она. – Поговори с домовым, если не будешь устраивать допрос с пристрастием, он сам охотно тебе всё расскажет.

– Слушай, ну вот почему ты от всей этой чертовщины не шарахаешься, такая спокойная, аж стукнуть тебя хочется, – снова раздражаясь, возопил Глеб.

– У меня характер нордический: скандинавско-прибалтийский – поэтому я всё воспринимаю более-менее спокойно, – ответила Айрис и попрощалась с одноклассником, напомнив ему, что вообще-то на улице ночь, и она очень хочет спать.

– Прош, скажи мне, пожалуйста, у Глеба тоже дар открылся? – попивая перед сном чай, поинтересовалась Айрис.

– Наверняка, – ответил Прохор. – Домовой есть, значит, кто-то из его предков с даром был.

– А почему дар передаётся от бабушки, или дедушки к внукам?

– Я только предполагаю, поэтому мои догадки могут быть не достоверными, – начал тянуть домовой.

– Да говори уж, хоть догадки, – настойчиво потребовала хозяйка.

– Я думаю, что когда бабушка стареет, то её дар переселяется в более молодого в семье, а это зачастую внуки. Взрослые, состоявшиеся дети могут не ужиться с даром, не захотеть им пользоваться – отказаться. А внуки обычно принимают его как должное, – ответил домовой.

– Ага, как должное, – скептически заметила Айрис, – я вот даже не знала, что могу отказаться. И что-то мне подсказывает, что уже поздно.

Прохор добродушно покачал головой, убирая со стола пустую чашку хозяйки.

Уже лёжа в кровати Айрис прокручивала в голове минувший день. Все события периодически сбивались в кашу и мешали думать, но и уснуть при этом не удавалось. Она ворочалась с боку на бок, и старательно пыталась забыться. Но события чередой заползали в голову, создавая мешанину и сумбур. В итоге она уселась на кровати и решила помедитировать.

Эффект от медитации получился неожиданный. Девушка, почувствовала, как внутри неё распускается цветок из солнечного света и тепла. В голове проясняется, и мысли разлетаются по сторонам, оставаясь в прошлом. Остаётся только понимание правильности происходящего и ощущение, что ей повезло встретить Настю. Чем ей так полезна девочка было не понятно, но то, что всё правильно – внутри крепло и дарило уверенность в завтрашнем дне.

Конечной нотой перед сном была фаза всеобщего погружения в солнечный свет, который затопил её полностью и превратил в птицу, парящую в облаках.

Приземлившись на подушку, Айрис мгновенно уснула, здоровым сном, без сновидений.

Утром, проснувшись отдохнувшей и бодрой, девушка обнаружила, что кровать, где спала Настя, пуста и аккуратно застелена. Выпутавшись из одеяла, в которое неясным чудом умудрилась замотаться, прошлёпала на кухню и увидела идиллическую картину.

Проша пёк блинчики, Настя сидела за столом и радостно уминала приготовленное домовым, в прикуску с вареньем.

– Питайся ребёнок, тебе расти надо, – приговаривал Проша у плиты. – Хозяйка вот проснулась, её тоже кормить надо.

Айрис улыбнулась и примостилась за столом напротив девочки.

– Доброе утро, – произнесла Настя с набитым ртом, стараясь проглотить половину блина.