С лицами, нарисованными углём. Каждая – с белыми пустыми глазами. И все они повернулись к нему. Одна из них произнесла:

– "Ты не тот, кто должен быть здесь." Он попытался выйти. Не сработало. Он окликнул – но слова звучали задом наперёд.

Он услышал собственный голос, как будто через радиопомехи. И тогда… Из толпы вышла фигура. Не-человек. Не-сон. Тень. Но теперь она не скрывалась. Она была высокой. Чёткой. С глазницами, наполненными серым светом.

Она протянула руку к одной из фигур – и та начала таять. Растворяться. Исчезать. Навсегда.

– "Ты мешаешь, Глеб."

– "Это теперь не только твоя история." Он бросился вперёд. Попытался остановить. Схватил фигуру – женщина, пожилая, с медальоном на шее. Но она уже исчезала. И её последняя фраза вошла в его разум шёпотом:

– "Он нашёл дверь… но не знает, как её закрыть."

Резкий свет. Падение. И он оказался в своей капсуле. Дыхание сбилось. Веки тяжёлые. Анастасия смотрела на него сверху, лицо искажено тревогой:

– "Ты вышел."

Он хрипло ответил:

– "Это был не мой сон."

Она нахмурилась.

– "Мы не подключали тебя ни к кому."

Он замолчал. На панели капсулы:

Состояние: одиночная сессия.

Источник: автономный сон.

Место: не определено.

Он сел. Поднял голову. Слова женщины звучали в ушах. "Он нашёл дверь…" Но кто "он"? И почему тень больше не следует за ним… а ищет других?

– "Ты не можешь больше работать в одиночку."

Голос Анастасии был ровным, но в нём что-то дрогнуло. Глеб молчал. Он только что вышел из сна, который даже не был его. Система не зарегистрировала подключения.

Что-то начало жить собственной жизнью.

– "Ты думаешь, я не понимаю, что ты на грани?" – продолжила она.

Только боль. Старая, затёртая, но ещё острая.– "Я вижу. Но ты должен знать – я не прошу тебя об этом ради карьеры." Он посмотрел на неё, как будто впервые. В её глазах не было холодной логики учёного.

– "Мой папа…" Она впервые позволила себе отвести взгляд. И это – было не похоже на неё.

– "Я работала в другой клинике. На старом оборудовании. Мы знали, что он 'там'. Сознание было активным. Но никто не знал, как добраться." Она сжала пальцы в кулак. Ладонь побелела.

– "Если бы мы тогда имели хоть часть тех методов, что есть сейчас…"

Пауза.

– "Я бы могла хотя бы… поговорить с ним."

Глеб ощущал, как воздух между ними наполняется чем-то неловким. Тишина – как осколок.

– "Поэтому ты продолжаешь."

Она кивнула.

– "Поэтому мы оба должны продолжать." Он отвёл взгляд. Образы из чужого сна ещё дрожали на периферии сознания. Площадь. Фигуры. Тень. Но если они не остановят это – она начнёт выбираться всё чаще. К другим.

Анастасия провела его в новую капсулу. Совершенно другая конфигурация – усиленное погружение, двухуровневая нейросвязь.

– "Мы попробуем следующее: ты не просто войдёшь в сон."

– "Ты будешь внутри – как часть заранее построенного сценария."

Глеб нахмурился.

– "Ты хочешь подделать пространство сна?"

– "Нет. Мы создадим его искусственно, внутри капсулы, и подключим пациента к нему. Если ты внутри сценария – ты сможешь контролировать среду. Это как лаборатория, только внутри сна."

Он кивнул. Пока всё казалось логичным. Но он не мог избавиться от чувства, что всё это – ещё один слой. И может быть… он всё ещё не проснулся.

Перед запуском сценария Анастасия подошла ближе.

– "Ты боишься?"

– "Да."

Она тоже. Но не показала.

– "Значит, ты ещё жив."

Свет в капсуле погас. А через мгновение – всё началось сначала.

Он вывел его через образ открытого окна и птицы. Быстро. Чётко. По протоколу.Глеб вышел из капсулы. Стандартная процедура. Контроль дыхания, стабилизация давления, отчёт на панели. Обычный случай: подросток, впавший в кому после инсульта. Во сне – школа, пустые коридоры, петля воспоминания.